Правда понимания не требует. Саша Фишер

несколько столиков, стойка и полумрак, подсвеченный газовыми рожками. На этом сходство заканчивалось. Бармен, лицо которого было неуловимо похоже на морду скучающего бульдога, нацедил две кружки подозрительно мутного пива. На вкус напиток оказался еще хуже, чем на вид. Кажется, что разбавили его дважды – один раз у поставщика, второй раз в пивной. В качестве закуски предлагались зачерствевшие брецели и вяленое мясо. Шпатц выжидающе уставился на своего собеседника, не особенно соблазнившись угощением. Ланргеман же, напротив, осушил свою кружку практически одним глотком, попросил бармена повторить и принялся задумчиво жевать темно-красный ломтик мяса.

      – Герр Лангерман? – Шпатцу на мгновение показалось, что обманутый муж забыл о его существовании.

      – Да, герр Макс, я просто обдумываю с чего начать. Вы знаете, что моя супруга из семьи Эйхендорф? – Шпатц кивнул. – Нас поженил мой отец. Посчитал, что если он породнится с вервантами, то это сделает его ближе к аристократам.

      Шпатц хмыкнул. Где-то он уже слышал похожую историю.

      – Но дело не в этом, герр Макс. Она хорошая девочка, но, увы, бесплодна. Поэтому Эйхендорфы так легко и отдали ее мне. А мне ее жаль, хоть она и ведет себя ужасно.

      Шпатц печально посмотрел на свою кружку, но пить из нее не стал. Меньше всего ему хотелось сейчас слушать откровения рогоносца, архитектурное украшение головы которого он сам же не так давно увеличил еще на одну веточку.

      – Я хочу ей помочь, герр Макс, – Лангерман снова отхлебнул отвратительного разбавленного пойла, которое в этой забегаловке почему-то называли пивом. – Скажите, вам нравится Дагмар? Только честно?

      – Она очень красива, – осторожно сказал Шпатц.

      – Я беспокоюсь о ней, герр Макс, – Лангерман отставил опустевшую кружку. – Однажды в своей страсти досадить мне, она нарвется на кого-нибудь по-настоящему опасного, и это может стоит ей жизни. Понимаете, я не столько беспокоюсь о своей репутации, сколько… Как бы вам объяснить… Может вы согласитесь стать ее постоянным любовником?

      – Эээ… Что? – Шпатц поперхнулся. Лангерман подвинул к нему кружку.

      – Понимаю, это звучит странно. Но может почувствовав себя любимой, она перестанет творить… всякие безумства?

      – Я выронил у вас свой портсигар, – зачем-то вспомнил Шпатц.

      – Ах да, вот он, возьмите, герр Макс, – Лангерман порылся в кармане и протянул Шпатцу го портсигар. – Девочка хочет, чтобы я злился. На публике я буду приходить в бешенство при упоминании вашего имени, но сейчас я бы хотел…

      – Вы в меня стреляли, герр Лангерман, – Шпатц чиркнул спичкой, подкуривая сигарету. Не то, чтобы ему хотелось закурить, скорее было желание чем-то занять руки.

      – Я хорошо стреляю, герр Макс, – Лангерман грустно улыбнулся. – Если бы я хотел вас убить, у меня была масса возможностей сделать это, пока вы шли по переулку, погруженный в свои мысли.

      – Вы правы, – Шпатц выпустил несколько колечек дыма. – Боюсь, что я не готов дать вам ответ, герр Лангерман.

      – Я