I leapt to my feet in anger (в ярости я вскочил на ноги; to leap – прыгать, скакать).
“Your joke goes too far, sir!” I cried (ваша шутка зашла слишком далеко, сэр, – воскликнул я).
“Tut, man, we’ve no time for quarrelling (тише, приятель, у нас нет времени для ссор; tut – ах ты! /выражает нетерпение, досаду/). Nothing else would rouse you (ничто другое не разбудило бы вас). It’s five o’clock (сейчас пять часов).”
“I’ll thank you, Colonel Sapt – ” I began again, hot in spirit (я буду вам благодарен, полковник Сэпт, – начал я снова, пылая от негодования: «горячий в душе»; spirit – дух, моральная сила; душа), though I was uncommonly cold in body (несмотря на то, что меня трясло от холода: «хотя я был необычайно холодным в теле»).
“Rassendyll,” interrupted Fritz, getting down from the table (Рассендил, – вмешался Фриц, слезая со стола; to interrupt – прерывать; вмешиваться; to get down – спуститься, сойти) and taking my arm, “look here (и беря меня за руку, – взгляните сюда).”
The King lay full length on the floor (король лежал на полу, /вытянувшись/ во весь рост: «во всю длину»). His face was red as his hair (его лицо было красного цвета, как его волосы), and he breathed heavily (и он тяжело дышал). Sapt, the disrespectful old dog, kicked him sharply (Сэпт, /этот/ бесстыжий старый пес = наглец, резко пнул его; respect – уважение; respectful – почтительный, вежливый). He did not stir, nor was there any break in his breathing (он не шевельнулся, и не было никакого сбоя в его дыхании). I saw that his face and head were wet with water, as were mine (я заметил, что его лицо и голова были /такими же/ мокрыми от воды, как и мои).
Whether I had slept a minute or a year I knew not. I awoke with a start and a shiver; my face, hair and clothes dripped water, and opposite me stood old Sapt, a sneering smile on his face and an empty bucket in his hand. On the table by him sat Fritz von Tarlenheim, pale as a ghost and black as a crow under the eyes.
I leapt to my feet in anger.
“Your joke goes too far, sir!” I cried.
“Tut, man, we’ve no time for quarrelling. Nothing else would rouse you. It’s five o’clock.”
“I’ll thank you, Colonel Sapt – ” I began again, hot in spirit, though I was uncommonly cold in body.
“Rassendyll,” interrupted Fritz, getting down from the table and taking my arm, “look here.”
The King lay full length on the floor. His face was red as his hair, and he breathed heavily. Sapt, the disrespectful old dog, kicked him sharply. He did not stir, nor was there any break in his breathing. I saw that his face and head were wet with water, as were mine.
“We’ve spent half an hour on him (мы полчаса провозились с ним: «потратили на него»; to spend),” said Fritz.
“He drank three times what either of you did,” growled Sapt (он выпил в три раза больше каждого из вас, – проворчал Сэпт).
I knelt down and felt his pulse (я опустился на колени и пощупал его пульс; to kneel). It was alarmingly languid and slow (он был угрожающе слабым и медленным; alarm – боевая тревога, сигнал тревоги; страх). We three looked at one another (мы втроем посмотрели друг на друга).
“Was it drugged – that last bottle?” I asked in a whisper (там был яд, в той последней бутылке? – спросил я шепотом; to drug – подмешивать наркотики или яд; drug – лекарство; снадобье; наркотик).
“I don’t know,” said Sapt (я не знаю, – сказал Сэпт).
“We must get a doctor (мы должны позвать врача; to get – получать, добывать; приносить, приводить).”
“There’s none within ten miles (в десяти милях нет ни одного), and a thousand doctors wouldn’t take him to Strelsau today (да и тысяча врачей не доставят его в Стрелсо сегодня; to take – брать; доставлять /куда-л./). I know the look of it (я знаю эти симптомы; look – взгляд; вид, наружность). He’ll not move for six or seven hours yet (он будет недвижим: «он не будет двигаться» еще часов шесть-семь).”
“But the coronation!” I cried in horror (но коронация! – выкрикнул я в ужасе).
Fritz shrugged his shoulders (Фриц пожал плечами), as I began to see was his habit on most occasions (что, как я начинал понимать, было его привычкой в большинстве случаев).
“We must send word that he’s ill (мы должны сообщить, что он болен; to send word – сообщить, дать знать; to send – посылать; word – слово),” he said.
“I suppose so (я /тоже/ так думаю),” said I.
Old Sapt, who seemed as fresh as a daisy (старина Сэпт, который казался свежим, как маргаритка = как огурчик), had lit his pipe and was puffing hard at it (зажег свою трубку и раскурил ее; to puff at one’s