Да и тишина тоже доставала. В ней Артём чувствовал себя неловко, словно преследуемый кем-то невидимым.
Может, смертью?
Впереди какой-то мужик покинул салон машины и вышел поглазеть, почему так медленно продвигаются автомобили. В тот же миг колонна тронулась, и ему начали сигналить обозлённые водители, дескать, своими действиями он задерживает движение ещё больше. Артём надавил на газ, проехал три метра и снова встал. Проигнорировав работающий кондиционер, он опустил стекло, достал новомодную дрянь под названием айкос и закурил. Не брал в рот табака уже несколько лет, но когда ситуация с Кристиной ухудшилась, не выдержал. Сначала по привычке взялся за сигареты, а теперь перешёл на долбаные стики, которых выкуривал по пачке за день. Если б видела Кристина, опять начала бы его осуждать.
«К сожалению, уже не начнёт. Ей оставалось совсем чуть-чуть».
Опять стало тошно от уныния.
«Хватит с него! Пора прекращать киснуть и вести себя как тряпка. Надо держать себя в руках. В конце концов, быть мужиком»!
Но почему-то быть мужиком получалось не очень…
Где-то впереди, сквозь лобовое стекло и белый дым, обволакивающий салон, Артём разглядел яркий и не совсем понятный образ. Что-то, что контрастировало со всем окружающим серым миром этим жарким летним днём. Как следует приглядевшись, Артём смог распознать цыганку, сновавшую между бесконечной вереницы машин. Женщина с улыбкой до ушей о чём-то рассказывала водителям и, по возможности, пассажирам их автомобилей. Большинство просто закрывали перед ней стёкла, остальные озлобленно прогоняли. Но нашлась и пара смельчаков, рискнувших протянуть руку неуёмной гадалке. Женщина чего-то там – в их ладонях – выискивала, а после с ещё более широкой улыбкой, чем прежде, принималась рассказывать нечто, что они наверняка хотели услышать. Когда места для лапши на ушах не оставалось, дураки протягивали цыганке деньги и награждали за предсказание, которое никогда не сбудется. Это банальное на первый взгляд зрелище, погрузило Артёма в воспоминания давно ушедшего детства. Казалось, произошедшее тогда случилось не с ним, не в его жизни, и он почти забыл об этом.
2
Первое впечатление о цыганах оставило в памяти Артёма не то чтобы неизгладимый след, скорее, чётко высеченную глубокую борозду, загладить края которой не смогли даже десятки лет, прошедшие с того времени.
Тот случай вылетел из головы, но стоило лишь мельком увидеть до боли знакомые очертания цыганского наряда, как память пробудила бесконечный поток противоречивых чувств. Словно наяву Артём увидел перед собой картину тех далёких времён – чётко и ясно, как номер стоящей впереди машины. Возможно, память сыграла с ним злую шутку, а может, он просто хотел забыть произошедшее. До этого дня у него получалось.
Сколько ему тогда было? Года четыре, может, пять? Скорее четыре, иначе он вряд ли бы забыл тот кошмарный день. То было тяжёлое время для