– Все они добрые, эти «куся'ры», но лучше держаться от них подальше… Таких чертей на флотах и в армии – тысячи… На гражданке не пристроились, бестолочи, подались на военку. Наш-то алкаш конченый, а на построениях постоянно втуля'л: «Безобразия нарушаете, мариманы, водку пьянствуете, по лезвию бривты ходите!»
– Наш тоже нет-нет, да ляпнет что-то вроде: «Атаку начинаем по зеленому свистку!» Смеялись, конечно, но он не обижался… Ну, а ты-то как служил, на многих морях, наверное, побывал?
– Если бы так… – недовольно скривился Герман. – Наш ракетный крейсер «Стерегущий» нес стационарное боевое дежурство в Тихом океане. И вот на этой заякорённой «коробке» я после «учебки» свою службу отпахал – осточертело всё хуже пареной репы. Представь: два с половиной года – серая вода до горизонта и больше ни хрена, башкой тронутся можно!
– Да, уж… – согласно покивал Сергей, а Герман продолжал:
– Ну, поскольку воды в моей биографии было предостаточно, захотелось узнать, что же это такое – небо? В прошлом году поступил в Черниговское истребительное, но уже после первого семестра стало до меня доходить – не тем ты делом занимаешься, парниша! – взгляд темных глаз Юдина стал холодным, жестким. – Не жизнь, а какое-то существование – то становись, то разойдись, то суточный наряд, то караул, то патруль – и всё это бегом или строевым шагом, даже на флотах такого не было… И подумал я: если дальше так пойдет, то скоро в гальюн будем строем ходить, да еще и по разрешению, а не когда приспичит… Короче, всё вышло так, как в переделанной песне Бернеса: «Я люблю тебя, жизнь, но не эту, что в рамках Устава!»
– А ты не сгущаешь, краски, морячок? – недоверчиво уточнил Сергей.
– Чё сгущать-то, я истину глаго'лю! – категорично бросил Юдин. – Более того, вскоре уже окончательно укрепился в своих сомнениях… Назначили как-то меня и еще одного местного чувака в курсантский патруль с капитаном-пре'подом. Нацепили мы красные повязки, поперлись в город. Украинская зима, снег валит вперемешку с дождем, холодища, грязь – ну какие в эту непогодь могут быть курсанты-самовольщики? Местный курсач отпросился у кэпа домой до вечера, на мамкины пирожки потянуло, а мы в кафешку зашли перекусить и обогреться. Кэп задает пару косвенных, уточняет – горазд я трепаться или нет? При этом улавливаю приличный «выхлоп» из его чрева и догадываюсь, что мужику захотелось освежиться и малость добавить на вчерашние дрожжи. Говорю ему: «Товарищ капитан, язык за зубами держать умею, можете не сомневаться!» У меня, понятное дело, в кармане – вша на аркане, а у него все ж офицерский лопа'тник и бабки в нем вроде бы водятся. Ну, заказал он по рюмке «чая», тяпнули, закусили. Потом еще по единой бабахнули, отогрелся кэп, расслабился и спрашивает: «Вот скажи мне, курсант Юдин, за каким хреном ты в военную авиацию подался? Это ж полнейший бесперспективня'к!»
– Как ты сказал: бес… пек..? – не понял Сергей. –