В какой-то миг ему все показалось сном – замедленной съёмкой.
Еще немного и кто-то закричит: снято.
Но вдруг видение резко сменилось. И он увидел рядом с собой будущую, почти настоящую жену. С тонкой осиновой талией и хрустально блестящим напудренным лицом.
Что для него казалось страшнее: видеть ее по-настоящему счастливой… Или реальность была настолько идеальной, что казалось все сном?
Еще шаг и они войдут в Храм.
А там нужно взглянуть священнику в глаза. Отцу Анатолию.
Он поднял голову и увидел голубое, почти прозрачное небо. И тяжело ступил вперед.
От духовных лиц сложно спрятать тайны собственной жизни. Но он и не собирался ничего скрывать. На прошлой неделе он во всем раскаялся на исповеди. Вот только один помысел он оставил при себе, затаил. Даже все чего стыдился, рассказал в деталях.
Но вот обиду…
Сначала она выбрала ни его.
Позже, они бегали под лучами июльского солнца, по Патриаршему мосту, светясь и позируя на камеру. Это были первые фотографии: мужа и жены.
Глухой чмок в кадре.
Кремовый букет невесты в стиле ретро.
Мурашки на запястье жениха.
Детский щепок – поцелуй.
– Не смотри, как я люблю! – сказала Лика.
– А то что?
– Разве можно получать удовольствие, целуясь с открытыми глазами?
Его руки опустились ниже талии, перетянутой кружевной лентой. Они стояли вдвоем на бугорке Патриаршего моста, томительно счастливые под прямыми лучами горячего летнего солнца.
– Как видишь!
Черная бровь взметнулась верх. Ярко-розовые щеки запылали краской: точь-в-точь, как у Леди Тремейн, мачехи Золушки.
– Не зли меня.
– Я и не пытался.
– Это ужасно плохо смотрится на фотографии.
– Ладно, ладно.
– Вдобавок ты еще и помят.
– Прости. Мне вчера пришлось нелегко.
– Не переживай. Сегодня день нашей свадьбы и я не собираюсь доставать тебя расспросами: почему твой костюм в таком ужасном виде? Это удел жен.
– Хм… Так мы вроде бы…
– Завтра, – перебила она. Завтра я тебя убью!
– Не двигаемся, – обратился фотограф. Улыбочку! Вот, отлично!
– Марио, надеюсь, ты запечатлел этот день, как я тебя просила?
– Лик, обижаешь, – Марио зачем-то подмигнул Никите.
Он вопросительно на него посмотрел, оттянув верхнюю пуговицу на рубашке, которая уже, как два с половиной часа подряд его душила.
Но, похоже, троюродный брат Лики ничего не собирался ему сообщить.
– Ребятки, вы – самая сумасшедшая пара!
– Спасибо Марио! – пропели в один голос молодожены.
– А вот этого фотографировать не надо, – сказала Лика брату.
– Же безуэн до, – умоляюще сказал