Кожа девочки сделалась серо-желтой, пальцы мелко задрожали, и девочка их сцепила в замок. Стало лишь хуже, дрожали теперь и руки, и даже плечи.
– Ты здорова? Почему дрожишь? Ты голодна?
Каждый вопрос, заданный резким тоном, был словно удар кнута. Заставлял девочку прогнуть спину. Стратег не прекращал пытки словами. Он сомневался, что блеклое создание будет полезно в торге с дикарями. Тощая, как палка. Руки-прутики. Продолжает плакать, хотя ей запрещено. Смотрит в пол… Вот сделала над собой усилие, начала выпрямлять спину. Вытерла щеки руками, по-прежнему судорожно сжатыми в замок. Заставила себя смотреть на стену возле плеча Стратега. Медленно, ужасающе медленно и трудно, растянула сухие губы в подобие улыбки. Зубы несколько раз цокнули и сжались плотно, надежно.
– Я задал вопросы.
– Здорова. Ела… утром. Вчера. Господин.
– Не кланяйся в пол. В городе не принято. Меня следует звать Стратег, но можно опустить это слово. Чем короче ответ, тем он удобнее для меня. Запрещаю говорить с кем-либо в городе. Мой поверенный сопроводит тебя и скажет любому постороннему, что ты немая. Так лучше, у тебя отвратительный тягучий акцент. И вдобавок икота. – Стратег прошел через комнату, нагнулся над девочкой, стащил с её волос шарф, встряхнул и бросил на плечи. Расстегнул верхнюю пуговицу рубахи, поправил вышитый воротник. – Юрик, найди ей бусы, – громко велел Стратег. – Крупные и длинные, чтобы она могла занять руки. Захвати еще золотую цепочку работы предков. Короткую, и к ней подвеску с зеленым камнем. Сюда. Вдруг дикари оценят?
Стратег ткнул пальцем в ямку меж ключиц. Девочка вздрогнула и клацнула зубами. Но – не заплакала. Быстро выпрямила спину, подняла голову, хотя шея дёрнулась, хотя на пальцах рук, сведенных в замок, совсем побелели костяшки.
– Ты старательная. – Стратег усмехнулся и отодвинулся на шаг. – Встань. Пройдись. Голову выше. Не сутулься. Что скажешь дикарям, если спросят о городе?
– Я много болела, всегда была дома. Мама боялась, что я простужусь, – залепетала девочка. – Мама умерла. Теперь у меня нет дома. Дальше – плакать. Так мне велено, господин… Стратег.
– Неглупо. Твое имя. Я должен назвать какое-то имя тем, за стеной.
– Арина. Им будет удобно такое имя, госп… Простите.
– А вот и Юрик.
Стратег с усмешкой глянул на поверенного. Он сам не мог понять, отчего срывает злость на девчонке и тем более – зачем вдруг назвал личного врача уничижительным прозвищем? Внутри натянулась до предела опасная нить, незнакомая логике, неконтролируемая рассудком. Именно такая особенность этой нити взвинтила нервы, даже – напугала. И еще Стратег знал: если нить лопнет, он окончательно утратит самоконтроль. Это недопустимо.
– Жди, Арина. За тобой придет он. Его имя Юрий. Он принесет поесть. О дикарях. Я должен выбрать тебе мужа? Должен дать ему… подарки? Теплую одежду, что-то еще?
– Я вынесу