Круговерть верховых рябила под стенами, копыта выше и выше взбивали пыль, слабый ветерок тянул рыже-серое облако на город. Запах дикости штурмовал стену, тончайшим прахом оседал на крышах, на каменных мостовых, на листве парка и коже горожан. Он был ядовит – пыльный ветер, он подстрекал вольнодумцев, проникал в сны и мечты молодых…
Стратег отвернулся от степи и стал спускаться с башни. Он знал лучше многих: мир целиком принадлежал предкам. Для них не оставалось неизведанных земель и таинственных горизонтов. Предки были истинными людьми и все вместе образовывали человечество. Да, их общество раздирали внутренние противоречия, но отсюда, со стен Самаха, те конфликты былого кажутся желанными. Предки мыслили в единой системе ценностей и одинаково понимали роль людей, их право. А что теперь?
– Место вне закона мира? – шепнул Стратег и поморщился.
***
В полночь Стратег отпер калитку и встал у стены, скрестив руки и стараясь хотя бы внешне выглядеть спокойным. Он лучше многих знал, что такое эпидемия. Пятьдесят лет назад великая Ганза почти одномоментно потеряла треть населения – треть! Всё началось с совершеннейшей мелочи: на торге кто-то не проверил ткань, натянутую меж сторонами сделки. Дикарь то ли чихал, то ли прикашливал… Даже рукопожатия не было!
С тех пор ткани на торге у городов Ганзы каждые полчаса пробрызгивают дезинфектом. Все товары передают в закрытых корзинах, и, в зависимости от их свойств, протирают спиртом или выдерживают в озоновой камере. В Ганзе есть такая. Люди после торга месяц проводят в карантинных домах.
Конечно, нельзя превращать даже обоснованные страхи в повод к самоизоляции. Пример Ганзы показателен: за полвека, погрязнув в тотальном карантине, северо-западный альянс потерял контроль над значительной частью важнейших дальних путей. Осса воспользовалась шансом и теперь ответственна за походы по пяти большим рекам.
Самоизоляция – смерть! Не зря в городах есть негласное правило, известное лишь хранителям и стражам: каждый десятый ребенок должен, повзрослев, отбыть с поездом в иной город или принять чужака в свою семью. Союзы близкородственных – тоже следствие изоляции, и тоже вымирание.
Но все же впускать дикарей в город… Говорить с ними, пить травяной отвар за одним столом?
– Дело того стоит, – заверил себя Стратег.
Он знал немало важных для рассудка причин решения. Но нехотя признавал и повод, с логикой не связанный. Именно этот повод, надежный, как аркан дикаря, душил Стратега с момента получения вести. Довёл до умопомрачения, выволок к калитке, вынудил всматриваться во тьму до боли в глазах, до исступления. Стратег потянул от горла ворот, вдруг ставший тесным. Уже слышны шаги, но гости молчат, жаль! По голосу он бы сразу узнал… Вот стали видны силуэты – и снова не понять, чудится или же?..
Первым,