Надев перчатки, Шилов, сидя на корточках производил первичный осмотр. Криминалист прощупал карманы в поисках личных вещей, но у погибшей ничего не оказалось, тем не менее, на одном из пальцев имелось кольцо без камней, предположительно золотое. Маленькое колечко так по-детски смотрелось на тонком обожженном пальце. Эта детскость навела Шилова на мысль, что кольцо вполне могло быть подарено родителями, но все это еще предстояло выяснить, а для начала требовалось установить личность погибшей.
– Ну что там, Ген? – Борисов, убрал в карман телефон. – Есть что-нибудь полезное?
– Нет, ничего, – покачал головой криминалист.
– Значит где-то должна быть сумка, я прав?
– Конечно, Жень, где-то должна. Если это не убийство с целью сокрытия ограбления.
– Только что об этом подумал, – мрачно заметил следователь, – тогда, скорее всего, глухарь, и до свидания премия.
– С таким лицом опознание будет нелегким.
Борисов махнул рукой. Две вещи, которые он ненавидел в работе следователя – это опознание и общение с плачущими родственниками. Ни того ни другого избежать было невозможно. Следователю казалось, что эти процедуры своей эмоциональной окраской угнетают его профессиональное чутье. Пусть это воспримут как эгоизм и неспособность к сопереживанию, но Евгений был первостатейным человеком действия, сухим, но уверенным, что можно сэкономить на чувствах к мертвым, оставив силы и эмоции на помощь живым.
– У неё какие-то шрамы на лице, на шее и ниже спускаются. Видишь, рубчики? – приглашая коллегу опуститься на корточки, криминалист взял девушку за шею и немного повернул ей голову, подставив профиль лица для обзора. На шее девушки виднелись крестообразные зарубцевавшиеся шрамы. Присмотревшись, можно было насчитать как минимум два десятка.
– Что это за хрень?
– Шрамы.
– Да я вижу, что не родинки, от чего они могут быть?
– М, – задумался криминалист, – может, ошейник?
– Ошейник?
– У бойцовых собак бывают ошейники с шипами внутрь. Пока поводок не натянут, и ошейник болтается свободно, собаке не больно, а если пес начинает буянить или не слушается – то эти шипы ему в шею и впиваются.
– Ты знаешь, Ген, я собак не очень люблю, но это уже какой-то мазохизм, или садизм, – задумчиво произнес Борисов.
– А вот, судя по всему, и место удара током.
В затылочной части головы, у самого основания черепа, виднелся