Успех его в обществе окончательно укрепился лишь после того, как он предложил Фроне спеть трогательную песенку: «Для вас покинул я край родной». Она не знала этой вещи и заставила его пропеть несколько куплетов вполголоса, чтобы подобрать аккомпанемент. Он пел не столько приятно, сколько старательно, и Дэл Бишон, отважившись, наконец, напомнить о своем присутствии, хриплым голосом присоединился к хору. Это настолько подбодрило его, что он расстался с креслом, а, попав наконец домой, растолкал пинком своего сонного сожителя, чтобы рассказать ему, как здорово он провел время у Уэлзов. Миссис Шовилль восторгалась и находила, что все это необычайно романтично, особенно когда лейтенант конной стражи, поддержанный несколькими соотечественниками, проревел английский гимн «Боже, храни королеву», на что американцы ответили им «Джоном Брауном» и другими национальными песнями. Затем толстый Алекс Бобьен, король Сёркл-Сити, потребовал «Марсельезу», а разошлась компания под звуки немецкого гимна, прорвавшие молчание морозной ночи.
– Не приходите на эти вечера, – шепнула Фрона, прощаясь с Корлисом. – Нам не удалось перемолвиться словом, а между тем я уверена, что мы будем друзьями. Удалось ли Дэви Харнею выцедить из вас немного сахара?
Оба рассмеялись, и Корлис, возвращаясь домой, при свете северного сияния, старался привести в некоторый порядок свои впечатления.
Глава VIII
– А почему бы мне не гордиться своей расой?
Щеки Фроны горели, глаза сверкали. Они углубились в воспоминания детства, и она рассказала Корлису о своей матери, которую едва помнила: красивая белокурая женщина чистого саксонского типа – вот какое представление она составила себе о ней по рассказам отца и старого Энди из Дайи. Разговор незаметно перешел с этой темы на расу вообще, и Фрона в пылу увлечения высказала взгляды, которые показались более консервативному Корлису опасными и не совсем обоснованными. Он считал себя свободным от расового эгоизма и национальных предрассудков и высмеял ее незрелые убеждения.
– Всем народам свойственно считать себя высшей расой, – сказал он, – это наивный, вполне естественный эгоизм, очень здоровый и полезный, но, тем не менее, совершенно необоснованный. Евреи считали себя избранным народом и до сих пор уверены в этом…
– Вот потому-то они оставили такой глубокий след в истории, – перебила она.
– Но время доказало, что они заблуждались. Кроме того, не следует забывать