Дочь снегов
Глава I
– Все готово, мисс Уэлз, но, к сожалению, мы никак не можем предоставить вам шлюпку.
Фрона Уэлз с живостью поднялась с места и подошла к старшему офицеру.
– У нас дела выше головы, – объяснил тот, – и к тому же золотоискатели такой скоропортящийся груз… По крайней мере…
– Понимаю, – перебила она, – и я веду себя не лучше их. Простите за беспокойство, но, но… – Она, быстро повернувшись, указала на берег. – Видите тот большой бревенчатый дом? Между группой сосен и рекой? Я родилась там.
– На вашем месте я и сам, пожалуй, торопился бы, – сочувственно пробормотал офицер, провожая ее по запруженной людьми палубе.
Все толкались и мешали друг другу, громко переругиваясь между собой. Несколько сот золотоискателей требовали, чтобы их снаряжение немедленно выгрузили на берег. Все люки были широко раскрыты, и краны со скрипом поднимали кверху из глубины трюмов разрозненный багаж пассажиров. Ряды плоскодонок, теснившихся вдоль обоих бортов парохода, принимали груз, который им опускали сверху. На каждой из них теснилась группа мужчин. Обливаясь потом, они набрасывались на спускающиеся канаты и с горячечной поспешностью осматривали тюки и ящики. Стоящие на палубе размахивали багажными квитанциями и громко переговаривались с другими через борт. Подчас двое или трое одновременно заявляли права на одно и то же место багажа, и тогда разгоралась настоящая война. Различные клейма – два кружка и кружок с точкой – вызывали бесконечные споры, и на каждую пилу находилось не меньше десятка претендентов.
– Комиссар говорит, что сойдет с ума, – сказал старший офицер, помогая Фроне пробраться к сходням, – а багажные конторщики вышвырнули весь груз пассажирам и не желают больше палец о палец ударить. Однако мы все же оказались счастливее «Вифлеемской звезды», – продолжал он, указывая на пароход, стоявший на якоре в четверти мили от них. – Одна половина ее пассажиров привезла с собой вьючных лошадей для переправы через Скагуэй и Белый перевал, а другая оказалась вынужденной отправиться на Чилькут. Все они взбунтовались, передрались между собою, и теперь там полная забастовка.
– Эй! – окликнул он лодку, осторожно пробиравшуюся в стороне от этой суматохи.
Какой-то маленький баркас, геройски таща за собой большую буксирную баржу, попытался пройти между флотилией плоскодонок и лодкой. Лодочник попробовал было срезать ему нос, но маневр, к несчастью, не удался. Лодка повернулась кругом и затормозила на месте.
– Берегись! – крикнул старший офицер.
Две семидесятифутовых пироги, нагруженные снаряжением золотоискателей и индейцами, под полными парусами неслись с противоположной стороны. Одна из них круто повернула к сходням, но вторая прижала лодку к барже. Лодочник успел вовремя поднять весла, но его маленькое суденышко под натиском пироги затрещало и заскрипело, грозя перевернуться. Он поднялся на ноги и в кратких, но чрезвычайно сильных выражениях предал всех лодочников и рулевых всего мира вечному проклятию. Какой-то человек, перегнувшись через борт баржи, покрыл его отборнейшей трескучей руганью, на которую индейцы и белые, находившиеся в пироге, ответили презрительным смехом.
– Эй ты, растяпа, – крикнул один из них, – научился бы раньше грести!
Кулак лодочника опустился на скулу злополучного критика, и тот, оглушенный, свалился на беспорядочно сваленный груз. Не довольствуясь этой расправой, оскорбленный лодочник снова занес руку, а ближайший к нему золотоискатель схватился за револьвер, к счастью, плотно застрявший в светлой кожаной кобуре. Его товарищи-аргонавты, покатываясь со смеху, ожидали, чем кончится дело. Но пирога снова двинулась, и индеец-рулевой, ткнув концом своего весла лодочника в грудь, сшиб его с ног.
Когда поток ругательств и проклятий достиг полной мощи, а кровопролитная стычка казалась неминуемой, старший офицер бросил украдкой взгляд на девушку, стоявшую рядом с ним. Он ожидал увидеть испуганное и смущенное девичье лицо, но, к великому удивлению, встретил разгоряченный и глубоко заинтересованный взгляд.
– Мне, право, очень неприятно… – начал он.
Но она не дала ему докончить.
– Какие пустяки. Напротив, все это мне страшно нравится. Впрочем, я очень рада, что револьвер застрял в кобуре, иначе…
– Нам не скоро пришлось бы высадиться на берег, – с улыбкой тактично вставил офицер. – Этот малый настоящий разбойник, – продолжал он, указывая на лодочника, который плыл теперь вдоль борта парохода. – Он запросил ни больше ни меньше как двадцать долларов за то, чтобы доставить вас на берег. И при этом добавил, что с мужчины он ни за что не взял бы меньше двадцати пяти. Говорю вам, что это сущий пират и виселица давно уже плачет по нем. Двадцать долларов за полчаса работы. Ну, не безобразие ли это!
– Эй, вы там, полегче на повороте, – предостерег его лодочник; он неуклюже причалил к пароходу и перекинул одно весло через борт. – Не ваше это дело выражаться здесь разными словами, – прибавил он, вызывающе стряхивая с рукава воду,