Тётя Зина воровато осматривается, достаёт из-под стола объёмистую флягу и, перекрестившись, делает несколько глотков.
Лестница на четвёртом этаже. Коридор.
Катя и Герман поднимаются на четвёртый этаж. Уже на лестничной клетке слышен топот ног под дикую музыку и пьяные мужские голоса. Катя ведёт Германа по коридору в пятую дверь налево. Чем ближе они подходят, тем громче звучит музыка, слышится истерический смех Лидии. Катя толкает дверь, она поддаётся.
Комната Кати.
Магнитола работает на полную мощность. Окно распахнуто настежь, тянет сквозняком. Наполовину обнажённая Лидия в юбке и бюстгалтере сидит за столом в компании подвыпивших парней. Под столом валяются пустые бутылки, окурки, на столе – бутыль водки, бутерброды с колбасой. Заметив вошедших, Лидия обрывает смех, ставит на стол непочатую стопку водки и поднимается со стула. Парни перестают шуметь.
Белобрысый парень.
Слышь, Лидка, а ты говорила, что никого не будет.
Лидия.
Славик, заткнись! (Идёт к кровати за блузкой, поспешно надевает её, смущённо.)Ты извини, Кать, я не знала, что ты… что вы так рано придёте. (Спохватившись.) Я сейчас… (Подходит к магнитоле, вырубает музыку.)
Славик (встаёт).
Ты чё? Зачем музыку вырубила?! Я танцевать хочу!
Лидия.
Иди ты… проспись лучше, танцор!
Славик хочет включить магнитолу, Лидия преграждает ему дорогу, тогда он, махнув на неё рукой, направляется к Кате.
Славик.
Потанцуем, красотка?
Герман (спокойно).
Руки прочь!
Славик, не обращая на него внимания, пытается обнять Катю. Она в испуге отшатывается. Герман одним ударом сшибает с ног верзилу. Лидия взвизгивает. Парни весело гогочут. Славик с трудом поднимается, трогает рассечённую губу.
Славик.
Ты мне губу рассёк, гад!
Герман.
Скажи спасибо, что я тебе все зубы не пересчитал.
Славик.
Что ты сказал?! (Кидается на него.)
Герман отбрасывает парня, тот кубарем летит в дверь.
Герман.
Вертеп тут устроили! Война началась, а вам всё нипочём!
Лидия (смеётся).
А у нас тут, товарищ, пир во время чумы!
Славик (появляясь в дверях).
Правильно! Что толку зазря слёзы лить, всё равно скоро все сдохнем!
Герман (Славику).
Ты-то, верно, нескоро. Всякая шваль, знаешь, живуча.
Славик.
Ну,