Как можно медленнее и как можно бесшумнее Мирина начала высвобождаться из пут. К счастью, мужчины так спешили ее связать, что не затянули узлы как следует. Наверное, они рассчитывали, что девушка разобьется насмерть при падении, и она действительно вполне могла переломать себе кости, потому что, судя по всему, яма была глубокой, как колодец, скорее всего, это и был колодец, только пересохший.
Мирина постаралась справиться с дрожью – ее трясло от ярости и боли. Ярости на мужчин, которые обошлись с ней как с каким-нибудь животным, и боли при мысли о Лилли, ждавшей ее, скорчившись под обжигающими солнечными лучами. Даже пульсирующая боль в спине беспокоила ее не так сильно, как мысли о сестре.
И вдруг шипение утихло, и на несколько пугающих мгновений воцарилась тишина. Мелкие змеи исчезли. Горло Мирины свело от страха. К ней приближалось какое-то новое существо.
Напряженно прислушиваясь, Мирина наконец уловила звук скользящей по камням туши.
Мирина выдернула из-за пояса нож и приготовилась к встрече с новым врагом. Судя по звукам, тварь скользила по наружной стороне колодца, ища проход внутрь, и это была огромная змея, из тех, что обвиваются вокруг своей жертвы, выдавливая жизнь из ее тела, прежде чем проглотить целиком. Там, дома, примерно раз в два года кто-нибудь погибал таким ужасным образом. Мирина до сих пор помнила ужас, который испытала после исчезновения сына их соседей, потому что несколько дней спустя охотники убили огромную змею и внутри ее нашли труп юноши.
Демоны ила – так называли этих змей деревенские жители. Каждую весну старейшины длинной процессией отправлялись к пруду, колотя в барабаны, распевая песни, неся с собой ветки цветущих деревьев, чтобы просить милости у этого древнего зла.
Однако с самого раннего детства Мирина подозревала, что толку в этой церемонии нет никакого. Не потому, что змеи не отвечали на мольбы старейшин, а потому, что этим тварям было на них наплевать. И отец говорил ей то же самое, когда они вместе отправлялись на охоту.
– У змей нет уважения к жертве, как у настоящего охотника, – объяснил отец, когда однажды Мирина расплакалась над мертвым оленем. – Холоднокровные не способны испытывать сострадание. У них нет ни любви, ни ненависти. Они вообще ничего не чувствуют.
И сражаться с ними также следует без каких-либо чувств.
Крепко уперевшись ногами в землю, Мирина подняла руки над головой, ожидая, когда змея нападет на нее. Будь в яме чуть посветлее, она могла бы занять более удобную позицию. Но здесь глаза ничем не могли ей помочь; у нее были только уши и нож в руке.
Но