– Вы, должно быть, барон Карье? Очень рад. Ваши покои находятся рядом с покоями мисс Кирстон, она вам покажет. Чуть позже пришлю к вам прислугу! – наскоро протараторив все это, управляющий развернулся кругом на каблуках и лихо устремился куда-то вдаль, не забыв, впрочем, бросить на прощание вежливое: – Добро пожаловать в Дархайм!
– Мда… не хотел бы я оказаться на месте извозчика, – протянул Шнырь, задумчиво глядя вслед уносящемуся распорядителю.
– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил Крис.
– Я даже представить себе боюсь, как именно он будет его наказывать… – многозначительно изрек чертяка. – А ну как заставит такие же штанишки нацепить? Или мордень белилами измазать? Тьфу-ты, срамота!
Мы с Крисом лишь переглянулись между собой и благоразумно не стали уточнять, о чем это он тут толкует. Поднявшись на второй этаж и без труда отыскав отведенные другу покои, мы разошлись раскладывать новоприбывшие вещи и отдохнуть, чтобы позже встретиться за ужином.
Пока я занималась одеждой, развешивая платья в шкаф, Шнырь разбирал саквояж с нашими туалетными принадлежностями, аккуратно раскладывая их на прикроватном столике. Вынув из сумки маленькое зеркальце, отделанное лунным камнем, чертяка повертел его в лапках и поднес к распахнутому окну. В прощальных лучах заходящего солнца, камень заиграл нежными радужными переливами.
– Кира, смотри как красиво! – восхитился фамильяр.
Я обернулась и, посмотрев на чертяку подтвердила:
– Да, это все, что осталось мне на память от мамы…
Любуясь изящной вещицей, Шнырь вытянул лапки и поднял зеркальце повыше, в надежде поймать последний ускользающий луч света. И тут произошло совершенно неожиданное.
Сорока, пролетающая мимо, узрела блестящую безделушку в чертячьих лапках, совершила крутой вираж, стремительно спикировав вниз, выхватила зеркальце и выпорхнула наружу. Растерявшийся было чертяка, мгновенно подобрался и кинулся к оконному парапету вслед за воровкой. Благо, что птица не успела скрыться и обнаружилась на соседнем дереве. Зеркальце оказалось довольно увесистым, и пернатая беглянка попросту не смогла унести вожделенную добычу далеко. А потому разместилась на широкой ветке растущего рядом дуба и с интересом разглядывала новое приобретение.
Шнырь высовывался из окна все дальше и дальше, громко ругаясь и грозно потрясая мохнатыми лапками в воздухе. Сорока, видя такое небывалое внимание к собственной персоне, стала важно прохаживаться вдоль ветки, еще больше распаляя этим и без того злобного чертяку. В итоге, он схватил с туалетного столика флакончик с моими любимыми духами и с разбегу запустил прямо в птицу. Стрелок из него оказался неважный и снаряд пролетел мимо, разбившись на мощеной садовой дорожке и наполнив воздух вокруг тонкими ароматами чайной розы и жимолости. Однако и этого мимолетного броска оказалось достаточно, чтобы птица вспорхнула с ветки, сжимая в клюве заветное зеркальце.