Она собрала крупные осколки, убрала пылесосом мелкие и ушла из кухни, плотно закрыв за собой дверь.
В гостиной Делоре села в кресло возле телефона, потянулась к трубке и тут сообразила, что понятия не имеет, где раздобыть номер стекольщика. В принципе, можно расспросить соседей, но они такие мрачные, едва здороваются с ней, и Делоре не хотелось к ним обращаться. Еще можно спросить Селлу, но… Делоре на удивление хорошо помнила телефонный номер родительского дома Селлы, вот только Селла теперь жила с мужем, в другом месте. Делоре даже приблизительно не знала, где именно.
Она провела ладонями по своим прохладным гладким волосам и сгорбилась. Тишина… Комната заполнена серым полумраком – маленькие тучи давно слились в одну большую, на все небо, надежно скрыв мир от солнца. Потеряв свою иллюзорную безопасность, дом ощущался как-то… мерзопакостно, как будто чужая злоба, проникшая в него, испачкала его собой. Главным образом, кухню, но в итоге заражено все пространство. Ничто не осталось прежним. Вот сейчас ее пугают эти широкие окна, хотя за ними никого, только деревья.
Делоре сдвинула шторы и вернулась в кресло. Она должна пойти к Милли или прогуляться-таки до соседей, и вообще – время обеденное. То есть она в любом случае должна подняться и заняться чем-нибудь вместо того, чтобы апатично сидеть в полумраке, делая очевидным тот факт, что эта история с камнем, брошенным в кухонное окно, окончательно выбила ее из душевного равновесия. Был бы Ноэл жив, он бы знал, как все исправить… Всегда знал. Хотя, если бы Ноэл был жив, Делоре не находилась бы здесь и всего этого вообще бы не происходило.
И мама…
Глаза жгло, но слез не было. Проклятье, почему она не может заплакать, когда ей так хочется? Делоре надавила на веки пальцами, и в бархатной темноте засияли белые пятна. Она судорожно выдохнула, и ей стало стыдно за собственное отчаянье.
Иногда, в какие-то минуты, вот как сейчас, к Делоре приходило понимание, насколько ужасно, не представляемо кошмарно она одинока. Как будто ее окружает ледяной купол – ни к кому не прикоснуться, ни до кого не докричатся, хоть горло сорви. Ее муж мертв, родители мертвы, друзей нет и не будет. Селла? Но почему Селла ни разу за шесть недель не пригласила Делоре в гости и с туманной вежливостью отказывалась, когда Делоре звала ее к себе?
Пальцы Делоре снова скользнули в пряди темных волос, спутывая их. Всего-то пару месяцев назад мать сидела в этом самом кресле, разговаривая по телефону с ней, Делоре. Это оказалось их последней беседой. Делоре ощутила слабый укол совести: в безграничном отчаянье, принесенном смертью Ноэла, тоска по матери растворилась бесследно. Делоре даже не участвовала в организации похорон, все сделали горожане, а ей только и осталось что приехать прогуляться вслед за гробом до могилы, будто она и не дочь вовсе,