– А ты пальцы-то не суй, куда не следует, – хохотнул мальчишка.
– Но-но, поговори мне еще! – Высокомерно ответил купец. И тихо добавил. – Слово я сказал, теперь веди меня к самому.
– Не болтай, дядя, ендовой, заходи, коль живой, – складно пошутил предводитель ватаги мальчишек и приказал отворить ворота.
Некомант, презрительно оглядев босоногую команду, зашел внутрь. Он прошел мимо еще одного стража, разбойничьего вида мужика, который, увидев купца, улыбнулся во весь щербатый рот.
– Некомант, растудыть твою растудыку… Он добавил еще несколько бранных слов, которые в этой среде были признаваемыми одобрительными. – Соловей тебя давно дожидается. Все спрашивает, где наш купечушка, где Некомантушка… Вот не явится к сроку, все кишочечки ему на кулак намотаю и так заставлю весь «Отче наш» и «Богородицу» читать….
– Господи помилуй, да что ты такое говоришь, Матвей! Дружно ладим мы с атаманом твоим. Пропусти меня, весть у меня к нему важная. И добавил: – Только ему одному могу рассказать.
Внутри избы дым стоял коромыслом. В углах курили ладан, а на столах наливали меды и хмельное пиво. Ватага атамана по кличке Соловей гуляла так, как обычно гуляют на Руси – до дрызг, до посинения. Сам чернобородый атаман в исподней рубахе и подштанниках сидел в центре гульбища, и был трезв, или казался таковым. Несмотря на его верховенство среди разбойников, лицо его не было устрашающим, а, скорее приятным. Такому человеку хотелось доверять. Выдавали его лишь глаза – холодные, цепкие и колючие, постоянно рыскающие в поисках новой поживы.
Купчина бочком подобрался к его столу.
– Садись, купец, – зычно произнес атаман – человек уже немолодой, но жилистый, резкий.
– Доброго здравия тебе и всей честной хате, – поздоровался Некомант.
– Говори.
– Я на ушко, – уточнил купец и жарко зашептал в большое волосатое ухо атамана. – Все как надо сделал. Пику схватили, ничего он не успел. Князь целехонек, и ножичек ему остался.
– Молодец. Выпей с нами. Товару твоего не тронем, и беленькие держи – даю, как обещал.
Соловей бросил купцу холщовый мешочек серебра. Некомант проворно спрятал деньги под одежду, отпил немного меду с лихими людьми и скоро удалился, сославшись на то, что на торжище некому присмотреть за товаром.
А гульбище продолжалось. В дверях уходящий купец столкнулся с вновь пришедшим разбойником. Тот вел за собой молодого, худого и бледного горемыку. Увидев его, Некомант испугался, словно узрел привидение. Он охнул, осенил себя крестным знамением и опрометью выбежал из избы.
На вновь прибывшего немедленно уставились два десятка глаз.
– Рватый, зачем хвост притащил? Это что за фофан? – Строго спросил Соловей.
Разбойник, очевидно хорошо здесь известный, вытолкнул юношу вперед.
– Гусляр это, играет хорошо, персты тонкие. Зовут Михаилом. Человек надежный. Отца его ведаете – ковальник