– Глупости! – воскликнул священник. – Он сделал то, чего не смог совершить ни один другой плотник города.
– Но он не состоит в гильдии.
– Я хотел вступить, – подал голос Мерфин, – но вы бы меня не приняли.
– Это право гильдии.
Отец Жоффруа изрек:
– Я полагаю, что это несправедливо, и многие горожане со мной согласятся. Мерфин прослужил подмастерьем шесть с половиной лет, за труды ему платили едой и ночлегом на кухонном полу, и всем известно, что уже несколько лет он выполняет работу настоящего плотника. Вам не следовало выгонять его без инструментов.
Мужчины вокруг одобрительно загудели. Многие считали, что Элфрик в своем гневе зашел слишком далеко.
– Со всем почтением к вашему преподобию, – произнес Элфрик, – решать гильдии, а не вам.
– Хорошо. – Отец Жоффруа скрестил руки на груди. – Значит, вы утверждаете, что я не имею права заплатить Мерфину, хотя он единственный в городе может починить мою церковь так, что не придется ее закрывать. Я не признаю вашу правоту. – Священник протянул Мерфину монеты. – Теперь можете обращаться в суд.
– Суд аббатства? – Лицо Элфрика исказилось от злобы. – Если кто обвиняет священника, разве можно надеяться, что монахи будут судить по справедливости?
Из толпы донеслись утвердительные возгласы. На памяти у людей было слишком много случаев, когда монастырский суд принимал заведомо неправедные решения в пользу духовенства.
Но отец Жоффруа не полез за словом в карман:
– А разве подмастерье может рассчитывать на справедливость суда гильдии, где заправляют мастера?
Раздался смех: здесь любили остроумные перепалки.
Элфрик понурился. В любом суде он бы без труда взял верх над Мерфином, однако справиться со священником было куда сложнее.
Мастер обиженно проворчал:
– Несчастный день для города, когда подмастерья идут против мастеров, а священники их поддерживают.
Впрочем, он сознавал, что потерпел поражение, а потому отвернулся.
Мерфин ощутил на ладони тяжесть монет: восемь шиллингов, девяносто шесть серебряных пенни, две пятых фунта. Он знал, что монеты следует пересчитать, но его переполняло счастье, и он махнул рукой на обычаи. Первое жалованье!
– Вот ваши деньги, – сказал он, поворачиваясь к Эдмунду.
– Верни сейчас пять шиллингов, остальное отдашь позже, – великодушно ответил тот. – Оставь немного себе. Ты это заслужил.
Мерфин усмехнулся. Ему останется три шиллинга – столько у него в жизни не бывало. Он не знал, что делать с такими деньгами. Может, купить матери цыпленка?
Наступил полдень, и все потянулись по домам на обед. Мерфин пошел с Керис и Эдмундом. Юноша не сомневался, что будущее его обеспечено. Он доказал, что стал плотником, и кто теперь станет воротить от него нос, коли отец Жоффруа признал его мастером? Он сумеет заработать на жизнь. У него будет свой дом.
Он