Но поковырять ему не дали.
– Поди уже! – закричала младшая невестка. – Опять в носу ковыряется! Вот ведь любитель мух считать!
Дурак вздохнул, вынул палец из носа, слез с печи, взял топор из запечка и пошел из избы. Мороз он не любил, любил он тепло, почему и жил на печи. Но сегодня его что-то грело. И это тоже было необычно и вызывало смутное удивление. Но тут на глаза ему попались дрова – длинные и нетолстые березовые стволы, что навозили они с братьями с болота, где стоял один сухостой.
Дурак принялся привычно рубить дрова. Брал левой рукой посередине ствола, клал хлыст тонкой частью на толстый пенек и одним ударом наискосок перерубал ствол, отсекая ровные полешки длиной поменьше аршина – как раз чтобы в печку входили. Когда тонкая часть была перерублена, толстую он клал на пенек серединой и рубил двумя руками.
Ему доставляло наслаждение, что он может перерубить почти любое дерево с одного удара. Но если все же оно не перерубалось, дурак брал такой надрубленный ствол руками и ломал. Силушкой бог дурака не обидел!
Нарубив дров, он сгреб все сразу в охапку, чтобы не ходить дважды, с трудом протиснулся в двери и пронес дрова к печи. Младшая невестка, заслышав, что он перестал рубить, стояла наготове, чтобы открыть ему дверь и сразу же за ним захлопнуть ее, чтобы тепло из избы не выходило. Бросив с грохотом дрова возле печи, дурак взял две деревянных бадьи в одну руку и пошел за водой на реку, по дороге прихватив топор.
– Рыбки бы наловил! – крикнула вдогонку старшая невестка.
Речка протекала сразу за огородами. Небольшая такая, но рыбная. Зимой рыба в малых речках и озерах задыхается, поэтому ее тянет к прорубям. Вся деревня брала воду в реке, и потому у каждого дома была своя прорубь.
Дурак по протоптанной дорожке прошел прямо к своей проруби, вырубил топором свежий лед, что намерз за ночь, вычерпал ледышки бадьей, подождал, пока вода продышится, и зачерпнул одно ведро. Второе он наполнять не стал, а опустил бадью под воду, держа за веревку, привязанную к деревянной ручке, и притопил толкачом – палкой, которая у него была припасена возле проруби на этот случай. И стал ждать.
Мелкая рыбешка появилась мгновенно, толкаясь у самой поверхности. Но мелочь дурак ловить не хотел. Ему хотелось поймать щуку. Как только появилось что-то покрупнее, он тихонько подвел ведро к поверхности воды, и рыба оказалась внутри ведра. Он вынул и вышвырнул добычу на лед. Это были окуни и подлещик. И еще какая-то мелочь, которую он старательно бросал обратно в воду, пока ее не прихватил мороз.
Так дурак повторил несколько раз и наловил больше, чем обычно. Уж очень хотелось ему поймать щуку…
При мысли о щуке какое-то смутное воспоминание шевельнулось в его сознании, но спряталось, как только он его заметил. И все, что удалось ему вспомнить, что щуки бывают такие, что могут исполнять желания.