Ноги противников были самыми опасными, они пересекали его тело, словно палки или жерди – длинные и твердые. Но как только он перестал видеть ноги, стало видно, что нога длинная, а вот сила из нее давит только в одном месте. Сила не была во всей ноге, сила давила из ноги словно рожон или жало. Он обогнул своей ногой такой рожон, торчащий из ноги, которая ставила подножку, и нога эта словно стала пустой, бессильной и перестала давить. Так же, слегка вильнув ногами, он стек с давления всех ног противников.
А когда хотел что-то сделать с их руками, вдруг увидел, что, потеряв силу в ногах, борцы потеряли силу и в руках. И теперь цеплялись за него, чтобы не упасть, вместо того, чтобы валить его. Это даже не подивило Федота, он просто глядел в это новое пространство, открывшееся ему, и ему хотелось глядеть туда и глядеть. В какой-то миг до него дошло, что противники потеряли собственные опоры и опираются на него.
Он встряхнул борцов, вернув их на опоры, и начал понемножку ходить вместе с ними, когда они искали, как его уронить. Он давал им зацепиться за себя теми рожнами силы, что видел при их действиях, давал почувствовать, что сейчас прием получится, и мягко обтекал силу, проваливая противника в пустоту. Падать, правда, не давал, поддерживал, так что стрельцы словно промахивались мимо него раз за разом, но не бились. И им это начало нравиться.
Постепенно они все втянулись в это странное исследование. Борцы искали, как же можно ухватить это странное существо, за которое держались, а Федот пытался поймать и понять себя самого, играющего с силой противников. И каждый раз, когда кто-то из борцов придумывал способ похитрее, а тело Федота уходило от него, это так его радовало, словно он узнал себя с неожиданной стороны.
Так боролись они целый вечер. Борцы менялись, выходили новые, и вчетвером, и вшестером, и даже пытались всем десятком, но только мешали сами себе. Но тут Федот придумал новую игру:
– А что братцы, я вот лягу на живот, а вы все сразу на меня навалитесь, смогу ли я подняться?
Попробовали. Сначала Федот пробовал просто встать, но десять стрельцов – это большая сила! И телом с ними не совладать! Это слегка напугало Федота, но он постарался снова начать видеть силу. И сразу увидел, что два десятка рук давят на него такими же жалами силы, как давили ноги, а между ними – пустота!
И он попытался протечь между жалами, понемножку изгибая тело. И тело его вдруг стало гибким и потекло между остриями силы, так что он спокойно поднялся промеж рук стрельцов, словно прошел сквозь молодые деревца, густо поднявшиеся на опушке леса. Ему даже показалось, что он так всегда ходил по лесу, когда охотился, скользя между деревьями…
От этого воспоминания он замер, вглядываясь в какую-то даль, но тут стрельцы загоготали, крича про молодецкие забавы, и образ растворился, а на его место пришла довольная улыбка. Он словно немножко