– Полегче, медведь, развалишь наш теремок. Добро пожаловать, я Уинзор. – Парень протянул мне широкую потную ладонь, но я только презрительно окинул его с ног до головы и хмыкнул от того, как сильно бросалось в глаза поразительное сходство с мопсом. С того момента я стал Медведем, Уинзор – Мопсом. Надо признать, клички действительно нам подходили. Уинз был человеком с головой мопса, я же – вылитый медведь, выше среднестатистического парня на полторы головы, темноволос и чудовищно неуклюж.
– Не больно ты вежливый. – Критически оценила девушка мой жест.
Но что поделать? Я вообще не любил людей. Не пожимал им рук, не интересовался у всех подряд, как они поживают, да и просто старался как можно реже идти на контакт.
– Чуть не раздавил, еще и не уважаешь кормящую руку.
– Собаки только бьющую лижут. – Парировал я, и окинул презрительным взглядом собравшихся. – Спасибо, и все такое. Но я в норме, выпью немного кофе, если нальете, и уйду. Мозгам нужно взбодриться, а в целом – порядок. Бывало и хуже.
Все трое засмеялись. Девушка ткнула Мопса в плечо и громко хрюкнула.
– Он в порядке, ты слышал? Всего-навсего чуть не свалился на тебя в обморочном состоянии. Я Марта, кстати, но руку тебе протягивать не буду, вдруг тоже оплюешь.
– Ясно…гм… Я понял.
– И не собираешься сказать в ответ, как зовут тебя?
Это заговорил Клюква, я успел уже забыть о его противном кислом голосе. Мне показалось, что он обижен и жалеет, что они вообще со мной связались.
– Как хотите.
– Так и называть?
– Все равно. Я давно забыл свое настоящее имя. Как только меня не звали в последнее время. И чаще всего Эйты. – Я посмотрел на Марту, но она не подала виду, что это имеет к ней хоть какое-то отношение.
– Значит, будешь Медведь. – Подытожил Джереми, и дружески похлопал меня по плечу, одновременно протягивая мне походную кружку. Я рванулся вперед от неожиданности – тактильные проявления эмоций были мне чужды – кофе выплеснулся мне на колено, торчащее из-под шорт, а голова закружилась снова. – Какой-то буйный мишка нам попался.
Все снова заржали. Я подумал, что они, должно быть, накурены, если смеются над всякой ерундой, но глаза у всех были чистые, и без повода никто не хихикал. Видимо, это просто сорт людей, которым дай повод заливисто похохотать над любой, даже самой безвкусной, шуткой, которую другой бы и жевать не стал.
– Куда едешь, Медведь? – Клюква сидел напротив меня и забивал себе самодельную глиняную трубку.
Я торговал такими раньше, но со временем стало все сложнее найти, где их обжечь, да и носить стало слишком тяжело. Мне не хватало сил преодолевать больше семи километров за день, а рюкзак, даже полупустой, давил на плечи так, что они начинали болеть сразу же,