В Осинском уезде категорический отказ крестьян воевать заставил уездный военкомат принять решение о создании комиссии по производству расследования о причинах неявки некоторых волостей уезда. Ее председатель – И. Колегов – поручил уездному военному комиссару провести расследование и принять надлежащие меры к высылке всех уклонившихся на сборный пункт. Колегов также указал на возможность применения вооруженной силы вплоть до расстрела191.
И хотя уклонение и дезертирство не были массовыми, комдезертиры, поскольку они находились в начальной стадии организации, а местами существовали пока только на бумаге, не могли справиться с этими «контрреволюционными» явлениями. По оценке Пермской губЧК (сентябрь 1918 г.), «местная и военная власти не в состоянии справиться» с бегством красноармейцев с фронта192. А между тем антисоветские восстания разрастались и угроза занятия губернии белыми усиливалась. Это заставило органы большевистской власти прибегнуть к репрессивным мерам в соответствии с объявленным ВЦИК красным террором.
Так, в Оханском уезде председатель Верещагинского районного военно-революционного комитета Горшечников 22 октября заявил: «Учитывая то положение, что контрреволюционеры зверски уничтожают всех советских работников и их семейства, то в целях гарантии за более спокойное житье граждан в занятых местностях белогвардейцами, предлагается сейчас же взять с каждой волости заложников: из буржуазии, кулаков, правых эсеров и меньшевиков под усиленным караулом. При случае эвакуации волостных исполкомов – увозить их с собой, причем объявить гражданам волости, что при случаях контрреволюционных выступлений и выдачи белогвардейцам советских работников – все заложники будут расстреливаться»193.
18 ноября отделение Пермского губернского ревтрибунала «за злостное и неоднократное дезертирство из рядов Красной армии, оказавших вооруженное сопротивление, участвовавших в восстаниях и расстрелах советских и партийных работников» приговорило: П.И. Ушакова и Г.И. Ушакова, жителей Степановской волости Кунгурского уезда; Ф.А. Рычкова и А.И. Мальцева, жителей Пермско-Останинской волости, – к расстрелу; П.М. Рычкова и Е.Н. Черепанова, той же волости, к 10 и 15 годам (соответственно) принудительных работ с заключением в рабочий исправительный дом; С.Е. Беляева, жителя Усольского уезда Крохалевской волости, – направить с первой маршевой ротой на фронт194.
Далее следовало предупреждение, оповещавшее, что каждого красноармейца, дезертировавшего из войсковой части, эшелона, сборного пункта или не явившихся по мобилизации, а также