Она еле заметно кивнула и уткнулась мне в грудь.
– Ты не оставишь меня? – чуть слышно проронила она.
– Если ты не будешь убегать так часто.
Я почувствовал, что она улыбается. Ее улыбка осветила мое сердце. Это я тоже не мог не почувствовать.
– Я очень постараюсь.
Сложно было не догадаться, что я был ей дорог. Иначе она не пришла бы ко мне с извинениями, хотя была не виновата. Иначе она не стала бы говорить то, что чувствует, несмотря на всю боль, что причиняют ей эти слова. Иначе не просила бы быть с ней. Маленькая, ранимая и потерявшаяся девочка – вот кто скрывался за маской безразличной и своенравной сердцеедки. Теперь я был практически в этом убежден.
В первый весенний день я мчался к мистеру Родерику с новой партией полотен. Окрыленный предвкушением, но еще уязвимый неудачами, я скакал по лужам и придерживал рукой шляпу, чтобы вместе с ней не улетели остатки моего благоразумия. Мне не терпелось показать новые работы – они были своего рода свежим воздухом, наполнявшим мои легкие последние месяцы. Своим новым дыханием я и насыщал картины.
Мистер Родерик как обычно выглядел крайне уставшим и измотанным. Я понимал, что у него куча работы, поэтому не хотел задерживать его дольше необходимого.
– Питер, рад тебя видеть! – На мгновение его лицо просияло, но затем приняло все то же выражение обреченной покорности своему делу. – Что там у тебя?
Пока мистер Родерик расставлял новые полотна, а я пытался их не разглядывать, дабы не тянуть резину, ловким движением мне удалось освободить те работы, которыми отчаянно хотелось похвастаться.
– Вот. – Встал я торжественно, приготовившись отстаивать каждый свой мазок на холстах.
Мистер Родерик принялся изучать мои работы, прищурившись, а затем достав из кармана пиджака очки в тонкой оправе. Его особенно привлекла работа, выполненная в духе Эль Греко – расплывчатые фигуры, плавные, практически лессированные, полупрозрачные мазки наполняли картину свежестью. Она дышала. Дышала красками, как я дышал осознанием новых возможностей.
– Неплохо. Весьма неплохо. Полагаю, ты постигаешь новые техники, это похвально. – Он спрятал очки и взял картину своими тонкими пальцами. – В следующий раз попробуй покрыть картину в том же стиле матовым лаком. Эффект будет ярче.
– Что ж, попробую. Эти возьмете? – указал я на оставшиеся полотна.
– Оставляй все. Ты проделал прекрасную работу.
Через мгновение в моей руке красовалась крупная купюра, которую я и во сне никогда не видел. А сейчас мог разглядеть и более того – потратить!
– Труд окупается, мальчик мой. Иди и продолжай работать.
– Так точно, сэр!
Я выпорхнул из здания и помчался за матовым лаком. Я же примерный ученик, в конце концов. Сделав покупки в магазине для художников, я отправился к портному, чтобы побаловать