Он с тревогой огляделся. Мысль о том, что ему, возможно, придется встать на защиту пленных Айз Седай, не доставляла никакого удовольствия, но Перрин не стал закрывать глаза на то, что такое вполне возможно. Айз Седай вызывали у него очень мало теплых чувств, и еще меньше – те, которые находились здесь, но он вырос в убеждении – хотя оно, может быть, никогда не облекалось в слова, – что мужчина должен пойти на любой риск, чтобы защитить женщину, если, конечно, она позволит ему это. Не имело значения, любил он ее или нет или даже знаком ли он с ней. Правда, любая Айз Седай, если пожелает, сама способна какого угодно мужчину завязать узлом так, что он не скоро придет в себя, но, отрезанные от Единой Силы, они стали такими же, как все. Стоило ему взглянуть на них, и его начинала одолевать внутренняя борьба. Две дюжины Айз Седай. Две дюжины женщин, вероятно понятия не имеющих, как защитить себя без помощи Силы.
Перрин внимательно вгляделся в лица Аша'манов из охраны, замкнутые и суровые, точно маска смерти. Это не относилось только к тем троим, которые охраняли усмиренных женщин. Они тоже пытались напускать на себя мрачный вид, но на самом деле испытывали совсем другие чувства. Удовлетворение, может быть? Если бы только он был поближе, чтобы уловить их запах! Любая Айз Седай представляла собой угрозу для Аша'манов. Хотя, возможно, верно и обратное. Может, Аша'маны способны даже усмирять их. Из того немногого, что знал Перрин, следовало, что усмирение Айз Седай равнозначно убийству, просто растянутому на несколько лет.
Как бы то ни было, с большой неохотой напомнил он себе, Аша'манами пусть занимается сам Ранд. Те разговаривали только друг с другом и с пленниками, не обращая внимания на остальных, и Перрин очень сомневался, что они прислушаются к словам кого бы то ни было, кроме Ранда. Вопрос – что прикажет им Ранд? И как поступить Перрину, если ему не понравится приказание Ранда?
На время отложив эту проблему, он снова поскреб пальцем бородку. Кайриэнцы слишком нервничали от одного присутствия Айз Седай, чтобы им пришло в голову расправиться с ними, и майенцы тоже относились к ним с почтением, во всяком случае внешне. И все же он считал, что не мешало бы приглядывать и за теми, и за другими. Кому могло прийти в голову, что Джондин способен на такие высказывания? Многие кайриэнцы и майенцы относились к Перрину с заметным почтением, хотя это чувство не казалось ему прочным. Стоило им немного пошевелить мозгами, и он запросто утратил бы его. В конце концов, он всего лишь простой кузнец. Оставались айильцы. Перрин вздохнул. Он понятия не имел, обладал ли хоть каким-то влиянием на айильцев даже Ранд.
Было трудно различать запахи отдельных людей, когда