Но если разобраться, так ли для него важна идея восстановить родовой замок? Может, все это блажь и не стоит переживаний? Ну и пусть будут туристы. Чем они плохи? Для Тернавы это даже хорошо: оживится какая-никакая торговля, появятся какие-никакие рабочие места. А замок… Просто развалины. Лука не родился там, не вырос, так в чем же дело? Может, его волнует не сама Кроличья Балка, а память об отце?
Если так, отчего тогда так ноет в груди? Откуда это чувство непоправимой, невосполнимой утраты?
Почему-то вспомнился его командир отделения, огромный серб по имени Жданович, который мог ребром ладони разбить три сложенных кирпича. Там, в пустыне, для необстрелянных новичков этот громила был царем и богом. Каким-то образом он сумел внушить им, что он единственный знает, что происходит. Жизнь из него била ключом; он громче всех хохотал, когда выдавались редкие минуты веселья, литрами пил неразбавленный спирт и яростнее всех сражался в бою. В их отделении не задерживались равнодушные. Командир, веселый и шумный, обладал врожденным чувством справедливости, и вся свора молодых зубастых самцов, поставленных в условия ежедневного выживания, инстинктивно тянулась к нему. Как руководитель, он действовал проверенными методами, кнутом и пряником: мог жестко одернуть зарвавшегося, а мог и утешить, если это было необходимо. Через год во время операции он пропал, а потом его нашли – вернее, то, что от него осталось – возле разгромленной базы противника. Он провисел там не меньше недели, с выколотыми глазами, привязанный к доскам, крест-накрест вбитым в каменную землю.
Откуда взялось это чувство невосполнимой утраты, откуда эта тоска? Все-таки зацепил его обожженное сердце ветерок с поймы, прирос он к этим чертовым камням, громоздящимся среди леса. Из юности, наполненной видениями и таинственным шепотом, явилась ему одинокая фигура Витольда Оранского. Он стоит на вершине башни, белые волосы летят по ветру. И он точно знает, зачем ему вглядываться в сгущающиеся сумерки, зачем быть начеку. Это все кровь, она зовет и требует.
Отец всегда говорил, что главное в человеке – это корни. «Без корней мы просто стадо разумных хищников, мечущихся в поисках добычи», любил повторять он. Политая потом земля делает человека человеком. Мы обязаны помнить о ней, чтобы не происходило вокруг и в каких условиях мы бы не жили. Он повторял это еще в те смутные времена, когда в обществе не было принято интересоваться корнями. Это не входило в кодекс хороших манер, а временами могло оказаться и опасным. Если дед Луки владел аптекой, то сын аптекаря, чудаковатый археолог, уже не владел ничем. Но он научил сына впрок, научил тому, что считал для себя непреложной истиной: владеть землей – значит нести за нее ответственность, беречь, любить, пестовать, а если понадобиться, жертвовать ради нее жизнью.
Луке Войновичу теперь нечего беречь. Он упустил свою возможность.
Последние аккорды замерли под потолком. Он потянулся к бокалу и сделал большой глоток. По телу струилось приятное