Аристид Эрпен отдал мальчика в лицей в Руане, где сам учился в годы Империи, а не в лицей Боссюэ, и все были этим шокированы. В лицее Луи Эрпен проявил блестящие способности. Медаль по истории, похвальный лист за французские сочинения, отметка «хорошо» при экзамене на бакалавра произвели сильное впечатление на членов этой семьи, где больше интересовались торговлей и охотой, чем литературными тонкостями. В семнадцать лет это был юноша застенчивый и довольно образованный: он читал Мопассана, Золя и раз в неделю отправлялся с вечерним поездом в Руан, чтобы послушать какую-нибудь оперу Массне или Сен-Санса. Для Аристида Эрпена «большой ум» означало не что иное, как способность разбираться в шерсти. Когда ему сказали, что сын учится хорошо, он порадовался этому, имея в виду свою фирму. «Луи такой юноша, что, возьми он только правильный курс, он может к концу дней своих располагать двумя миллионами», – рассуждал отец, и ему уже мерещилось третье поколение, у которого будет три миллиона, а потом – в будущем, до которого он уже не доживет, – появятся Эрпены с пятью, шестью, семью миллионами. Лучезарное видение!
Нужно обладать недюжинной силой воли, чтобы поддерживать в себе качества, которые не ценятся в окружающей среде. По возвращении в Пон-дель-Эр Луи Эрпен в течение нескольких лет продолжал по вечерам заниматься: читал, делал выписки – и переписывался кое с кем из товарищей, ставших теперь педагогами или инженерами. Отбывая воинскую повинность в Руане, в 39-м пехотном полку, он влюбился в Жермену д’Оккенвиль. Девушка происходила из семьи мелких нормандских дворян, владельцев небольшого замка между Пон-дель-Эр и Лувье; зиму они проводили в своем особняке на улице Дамьет, в Руане. Крах «Всеобщей компании» в 1882 году разорил это семейство, и замок был продан. Их дочь, красавица, обладала чарующим голосом. Товарищи по полку, знавшие о любви Луи Эрпена к музыке, ввели его в этот дом. Луи пел с Жерменой дуэты. Она без труда покорила его. Когда он сказал отцу, что хочет жениться на ней, господин Эрпен страшно разгневался. Девушка была бедная, и ее семья не располагала никакими связями в промышленном мире. Зато для барона д’Оккенвиля этот неравный брак представлялся якорем спасения. Но взять в жены девушку за пределами Трех Городов – пусть это будет даже Эврё или Руан – называлось в Пон-дель-Эр «жениться на чужой», и подобное прегрешение молодым людям прощали нелегко. Жермена была так дивно хороша и так решительна, что у робкого Луи Эрпена достало мужества настоять на своем. После трехлетнего ожидания, уже в двадцатипятилетнем возрасте, он наконец добился согласия родителей.
Это усилие воли, казалось, до дна исчерпало его энергию,