– Во время Второй мировой были пайки, – проговорила миссис Несбитт. – Наверняка что-то подобное сделают и сейчас. Объединим наши рационы и сдюжим.
– Жаль, я не верю президенту, – сказала мама. – Даже представить не могу, чтобы он с этим справился.
– Бывает, люди в сложной ситуации становятся сильнее, – сказала миссис Несбитт. – Взять хоть нас.
И тут снова вырубилось электричество. Это почему-то показалось забавным, мы все засмеялись. Мама достала «Монополию», и мы играли, пока хватало дневного света. Потом она отвезла миссис Несбитт домой, а я ушла к себе и пишу при свече и фонарике.
Интересно, когда полностью восстановят электросети? Без кондиционера летом будет дико жарко.
23 мая
День национального траура означал, что по радио будут специальные передачи в память о жертвах. Куча священников, куча политиков, куча печальных песен. Никто до сих пор не назвал количество погибших, возможно, потому, что люди продолжают умирать. Смыло много земли по побережьям, океан наступает, здания рушатся, а люди, которые не захотели эвакуироваться или не смогли это сделать (потому что все магистрали забиты), тонут.
Мама говорит, что мы по-прежнему далеко от воды, и беспокоиться не о чем.
Сегодня днем электричество дали на час. Пришло письмо от Мэтта, где сообщается, что он все так же планирует приехать домой в среду.
Я знаю, это тупо, но продолжаю верить, что, как только Мэтт окажется дома, все наладится само собой. Как будто он сдвинет луну обратно на место.
Вот бы завтра нужно было в школу! Все думаю про обеды в школьной столовке и как я вечно жаловалась на них, а теперь так хочется съесть хоть один такой.
24 мая
Сегодня электричество появилось около девяти утра и мама потащила нас с Джонни искать открытые магазины. Мы нашли один супермаркет, но там оставались только канцелярские принадлежности, игрушки для домашних животных и швабры.
Было так непривычно ходить по огромному помещению вдоль всех этих пустых полок. Там болталась всего пара работников и охранник, хотя трудно сказать, что он охранял.
Мама считала, что мы еще не настолько голодны, чтобы есть карандаши, так что ушли, ничего не купив.
У многих магазинов бытовой техники витрины были заколочены. На парковках валялось битое стекло – их, видимо, грабили. Не понимаю зачем – все равно нет электричества, чтобы таращиться в плоский экран большого телика, да и вообще ничего не включишь.
Смешно было обнаруживать, какие магазины по-прежнему открыты. Ужасно дорогой обувной заколотил витрины, но работал. Мама сказала, что, возможно, мир и катится к концу, но она все еще не готова выложить сотню баксов за пару кед.
Большой спортивный закрыли, окна заколотили, и кто-то написал большими буквами: ПИСТОЛЕТОВ И РУЖЕЙ НЕТ.
У мамы оставалась