– Во-первых, облажались! Причём, ты в большей степени! А во-вторых, засунуть бы Вам с Агеевым Ваш фактор в одно место! Вот что происходит, когда тебя в отделе разрывают на части и не дают тщательно контролировать процесс расследования! Ладно, лучше поздно, чем никогда. Придётся на днях наведаться в эту лавку…
– Думаете, спустя столько времени есть смысл? – усомнился Павел.
– Нам важна любая возможность найти хоть какую-то, пусть даже самую незначительную, зацепку! Если мы будем разбрасываться ими, то хреновые из нас следователи, дружок! – подметил Трофимов и, сняв с себя милицейскую фуражку, вытер взмокший лоб рукавом кителя.
7
После визита в медпункт Савва, из чьих ноздрей торчали кусочки побагровевшей ватки, рассказал воспитателю с вожатыми всё, как есть. Он был не из тех, кто что-то утаивал, особенно если дело касалось его безопасности. Толстячок детально изложил эпизод в столовой, когда Тимофей, Яков и Забит не дали им спокойно поесть, а также поведал о происшествии во время игры в догонялки.
Внимательно выслушав мальчика и задав ему уточняющие вопросы, Галина Семёновна отправила Осипова с Бабуриным в зал, пока сама пошла беседовать с компанией светловолосого хулигана.
По окончании разъяснительных мероприятий, воспитатель настоятельно попросила задир впредь подобным образом не поступать. Те заверили её, что схожих инцидентов больше не повторится, и извинились перед пухляшом.
– Замечательно! Теперь пожмите друг другу руки! – потребовала Галина Семёновна у враждующих сторон.
Нехотя, Данил протянул-таки свою пятерню Тимофею, под глазом которого переливался фиолетовый синяк. Тот пожал её, но одарил Осипова недобрым, воинственным взглядом, показывая, что это ещё не конец.
Савва же испытал облегчение. У него будто камень с души упал. Он, наконец, успокоился и прекратил бояться озлобленную троицу. И на безбашенных, оказывается, управа имеется.
Правда, покой очкарика длился недолго.
Обменявшись рукопожатиями, все пятеро поплелись в комнату. Тим, пропустив Якова и Забита вперёд, преградил путь своим оппонентам и угрожающе заговорил:
– Наябедничали, ссыкуны? Думаете, легко отделались? Нифига, только хуже сделали! Вам кранты, сладкая парочка! И если опять нажалуетесь этой тётке…пеняйте на себя!
– Хочешь, чтоб я тебе второй глаз разукрасил? – усмехнулся Осипов.
– Накинулся на меня, как крыса, исподтишка и решил, что всё под силу? Зря осмелел, лопоухий, – оскалился хулиган и, пихнув Данила плечом в плечо, удалился со словами. – Надеюсь, медпункт работает круглосуточно, тебе пригодится!
У Бабурина внутри вновь всё опустилось. Комок подступил к его горлу, жирные складки на коем вяло обвисли. Затеребив в руках очки с примотанной изолентой дужкой, толстячок застонал:
– Я хочу домой, Даня. Мне здесь не нравится. В первый же день столько неприятностей!
– Не раскисай, Савва! И перестань