Осипов тоже не затерялся за кадром, попросив щёлкнуть его с друзьями одного из одноотрядцев.
– Интересно, жиртрест умещается в объектив? – задался вопросом Яков, усевшийся на подоконнике.
– Наверное, туда не влезает ничего, кроме свисающего с его боков сала, – хохотнул Тимофей.
Тем временем фотосессия закончилась и Осипов, вернув свою камеру на место, неохотно согласился зарубиться с товарищами в догонялки. Постепенно он вошёл во вкус и, наконец, повеселел.
Заляпав побагровевшего от бега очкарика, мальчик тут же бросился от него наутёк, но затормозил, как только позади него раздался сильный грохот.
Когда Данил обернулся, то улицезрел распластавшегося на ламинате Бабурина, прикрывшего нос обеими руками. Над ним, ухмыляясь, возвышался светловолосый хулиган со своими дружками.
– Гы, круто ты его навернул, Тимми! Ахаха, – заливался от смеха Яков.
– Ога! Шлёпнулся, как мешок с какахами, – добавил Забит, пошевелив усиками.
– Делов-то! Выставил ногу и туша на полу, – объяснял Тимофей.
– Пол жалко, – сделал плаксивое лицо панк и провёл ладонью по кончику своего ирокеза. – Испытал тюленью мощь…
– Ога…ещё не выдержит такого напора и проломится, – подхватил Забит.
Словно в замедленной съёмке Осипов смотрел, как по пухлым щекам толстячка стекают крупные капли слёз, а из носа хлещет алая кровь.
В Даниле закипела ярость. Его глаза засверкали, ноздри расширились, словно у бешеного быка, готовящегося кинуться на красную тряпку. Он знал, какого это, терпеть унижения. И ещё лучше знал, что случается, если подобное оставлять безнаказанным. Враги не должны видеть твою беспомощность, иначе издёвки никогда не прекратятся. Любое проявление слабости даёт задирам лишний повод поглумиться.
Осипов крепко сжал кулаки и стремительно направился к обидчикам Саввы. Федя попытался остановить друга, но мальчик, скинув с плеча его руку, продолжил надвигаться на зачинщика конфликта.
Тимофей толком не успел ничего сообразить, как ему в челюсть прилетел сильный удар, затем ещё несколько, и он неуклюже шмякнулся на задницу.
Данил тут же наскочил на оказавшегося в горизонтальном положении соперника и принялся остервенело мутузить его. Тим пытался брыкаться, уворачиваться, отползать, однако ничего не помогало. Осипов обрушивал на задиру град тумаков, в которые вкладывал всю злость, накопившуюся в нём.
Остолбеневшие от неожиданности Яков с Забитом с изумлением наблюдали за тем, как колотят их главаря. Азербайджанец лишь просипел:
– Аллах Всемогущий…
Драку прекратила воспитатель, вбежавшая в зал с возмущёнными криками. Ей пришлось буквально с мясом отдирать от Тимофея освирепевшего Данила.
– Ну-ка прекрати! Прекрати сейчас же! – завопила Галина Семёновна. –