– Нет, не думаю, что он осмелится. Он не станет просить у отца моей руки.
– Полагаешь, побоится Олара? – поинтересовался Иден вполне искреннее, и это лишь больнее обожгло Таре сердце.
– С отцом он говорить не станет, – кивнула она.
– Ну а со мной? – Иден сглотнул вставший в горле ком. – Хочешь, я поговорю с ним? Помогу ему набраться смелости.
Тара молчала, прожигая дядю пристальным взглядом. Как может он быть так слеп?
– Я ведь, должно быть, знаю его? Как его зовут?
Тара отрицательно мотнула головой, словно прогоняя саму мысль назвать Идену имя. Неужели он сам не догадывается?
– Брось, Тара. Мне-то ты можешь довериться. Если действительно любишь его, я пойду к этому молодому человеку и сделаю всё, чтобы он решился поговорить с Оларом в самое ближайшее время, – Иден тронул её за плечо. – Ну так как? Ты мне скажешь?
Тара поняла, что они с Иденом говорят на разных языках. Только абсолютно безразличный мужчина станет просить у девушки разрешения подбодрить своего соперника. Или абсолютно глупый. Либо Иден в совершенстве обладает искусством врать и притворяться, либо действительно ничего к ней не чувствует. И как могла она сейчас ему во всём признаться?
Тарой овладело отчаяние. И вместе с тем ужасно злили совершеннейшая глупость и слепота Идена в таких, казалось бы, очевидных вещах. Что ж, хочет говорить с её возлюбленным – да пожалуйста!
– Я тебе напишу, – решительно ответила она, словно собрав всю свою волю. – Где твой блокнот?
Иден достал из кармана маленькую книжицу и приготовился записывать, в ожидании глядя на Тару.
– Я сама, – приглушённо сказала девушка и протянула руку.
Мужчина покорно вложил записную книжку в её ладонь и деликатно отвёл глаза, давая понять, что не собирается следить за ней через плечо. Девушка отвернулась к столу и, схватив карандаш, что-то быстро написала.
– Только пусть и это останется между нами, – проронила она и опустила глаза.
– Конечно, – хрипло ответил Иден, пряча блокнот в карман камзола.
– Я пойду. Прочти, когда будешь один, – Тара проскользнула мимо него к двери и, не задерживаясь более ни на миг, вышла из комнаты.
Злополучная книжица жгла карман. Казалось, она испепелит и рубашку, и кожу до самого сердца. Едва шаги Тары стихли, как Иден выхватил её и принялся быстро листать страницы, желая отыскать ту, на которой Тара писала. Это не составило труда. На последнем чистом листе девушка с напором вывела имя, размашисто и чётко.
«Иден Каас».
Он ощутил, как по телу