Легенда, кем бы она ни была, не боялась её лица. Тот светлый, что первым заглянул в кибитку, судя по всему, тоже испугался не лица, а внезапной метаморфозы. Что ж, преображение списали на жаркое солнце, замутившее мозги брата Когинара. Его Эфа еще не видела, но могла предположить, что коль уж он принес ее сюда, когда она стала мужчиной, значит, он очень силён.
«Либо анласиты вообще не боятся моего лица. Либо, когда я без сознания, я не пугаю так сильно, и они успели привыкнуть».
– Принести тебе чего-нибудь? – участливо поинтересовалась Легенда. – Воды? Или, может быть, ты хочешь есть?
– Нет. – Эфа не удостоила женщину взглядом, однако сообразила и добавила: – Благодарю вас.
– Мы отвезем тебя в Гульрам. Ты оттуда, верно? И, судя по количеству охраны – те пятеро, они ведь были твоей охраной, да? – у тебя есть куда пойти в городе.
– Есть.
– Ну что ж. Выздоравливай. Если что-то понадобится, позови меня. Здесь никто больше не говорит на вашем языке.
– Благодарю, – еще раз произнесла Эфа.
Легенда выбралась из кибитки.
«Думай, Разящая, думай. – Девушка перевернулась на живот, лицом к пыльному пологу. – Стреляли в тебя не эти. А если и они, то не для того, чтобы убить. Скорее же всего, если отбросить домыслы и вымыслы, ты наскочила на обыкновенных разбойников. Серьги сняты. Перстни… – Она пошевелила пальцами. – Перстни тоже».
– Бедная девочка, – донесся снаружи звенящий мелодичный голос. – Как же она живет с таким лицом?
Сердито сморщив нос, Эфа села. Огляделась. Провела ладонью по длинному ворсу ковра.
«Анласиты. А ковры-то кахарские. Не брезгуют».
Шитая золотом безрукавка исчезла вместе с вызолоченным же поясом.
«Разбойники. Попалась, как девочка. Судир узнает – засмеет».
И мысли Эфы потекли в этом неприятном направлении. Она не любила, когда над ней смеялись. Да и смеялись, надо сказать, очень редко. Обычно недолго. До первой ответной улыбки. Белозубый клыкастый оскал как-то отбивал охоту веселиться.
Однако сейчас оскалами не отделаешься.
Ее юкколь лежал в углу. Эфа надела платок, привычно закрыла лицо свободной полосой ткани, оставив на виду лишь глаза, вздохнула и выпрыгнула из кибитки.
К ней обернулись сразу все.
Двое монахов. Легенда. Десятеро вооруженных мужчин, расположившихся чуть в стороне, но все же в тени кибитки.
– Добрый день! – хмуро бросила Эфа на эзисском.
– Она поздоровалась, – быстро объяснила Легенда своим спутникам.
Тот, который первым заглядывал в повозку, брат Джуул, поднялся на ноги и поклонился. Чуть помедлив, встал и второй, Когинар, действительно высокий и широкий, как западная мебель, которую называют «шкап».
Новый поклон.
– И правда, девка! – чуть удивленно донеслось со стороны охраны. На румийском, разумеется, донеслось. – А глазищи-то, Огнь сохрани! Как у беса!
Бесами на западе называли