– Что еще ты поняла?
– Что ты считаешь меня ребенком.
– И что ты думаешь?
– Думаю, что ты ошибаешься. Ведь и ты можешь ошибаться, достопочтенный.
– Могу, Разящая. Но смерть этого мальчика была очень важна для нас. Звезды предсказывают ему великую судьбу. А нам – гибель. Ты знала об этом и все же пощадила его. Почему? Взрослый человек всегда знает объяснения своих поступков.
– Разве? – Эфа презрительно фыркнула. Красные глаза без зрачков прищурились насмешливо. – А я вот уверена, что как раз наоборот. Я женщина, Судир. А женщина никогда не объясняет свои действия. Женщина глупа.
– Что ж, – старик улыбнулся, – стань мужчиной и попробуй подумать.
– Не стану. – Черные губы недовольно скривились. – Я неправильно думаю, когда я мужчина.
– Да? И как же ты думаешь, можно узнать?
Эфа замолчала надолго, глядя на огонь, багровеющий в прорезях жаровни.
– Я думаю, – медленно проговорила она, – что у меня нет и не может быть хозяина. Я думаю, что ваша правда – не правда, а ложь. Вы говорите, что нет Судей и некому Судить. Что Пламень и Мрак – это сказки, которые люди придумали себе вместе со своими законами. Что нет Добра и нет Зла, а потому нет добрых и злых поступков. Я знаю, что все это так. Но когда я мужчина, я думаю, что судья есть. И этот судья – я сам… сама.
– Чтобы судить, надо знать, как правильно, а правил не существует.
– Я – правила! – Эфа выпрямилась, отводя взгляд от огня. – Я знаю, где зло и где добро. Я устанавливаю закон. Для себя.
– Если ты устанавливаешь закон, кто мешает тебе нарушить его?
– Я же и мешаю, – она досадливо махнула рукой. – Зачем говорить об этом, Судир? Я становлюсь мужчиной не для того, чтобы думать, а для того, чтобы брать женщин. Тело хочет любви, а я не хочу, чтобы брали меня.
– Может быть, – старик пожал плечами. – Мне трудно судить. Я никогда не был женщиной. Не хочешь съездить в Лахэ?
– Хочу. Там умные люди. Я не нужна тебе здесь?
– Пока нет. Поживи там. Послушай, о чем говорят, чего ждут, к чему готовятся. И подумай заодно о том, почему все-таки ты не выполнила задания. Ступай.
И уже когда она была у дверей, Судир поднял сухую руку:
– Эфа, там, в Лахэ, среди молодых ребят посмотри, кого бы ты хотела видеть моим наследником.
– Помирать собрался? – спросила она, не оборачиваясь.
– Когда-то надо. Выбери. А когда вернешься, расскажешь, почему сделала выбор. Кстати, ты еще помнишь, как называла себя тогда, пятнадцать лет назад?
– Когда ты нашел меня?
– Да.
Она постояла, когтем скребя резные двери. Замшевая безрукавка висела мешком, штаны были подвернуты мало не в два раза. Потом развернулась:
– Не помню. Что-то рычащее, да? Р-рысса? Р-росса?
– Ладно. Иди.
Девушка скользнула в коридор. Хлопнула в ладоши. Низкий голос далеко разнесся под каменными сводами:
– Ахба!