А конь размашистой рысью помчался прочь от деревни, бросаясь из стороны в сторону и взбрыкивая, как любая лошадь, которая хочет избавиться от наездника. Убитый Риксом шэддер еще некоторое время болтался в седле, пока после очередного дикого прыжка черного жеребца не рухнул на траву. Льюберт следил за всем происходящим с каким-то тупым и мрачным безразличием, пока не осознал, что конь бежит в сторону леса, и, вне всякого сомнения, должен будет остановиться у опушки. Дарнторн еще никогда не видел лошади, которая по доброй воле стала бы ломиться через заросли барсучьей ягоды и тысячедорожника.
В голове Льюберта мгновенно возник план – поймать коня, повернуть в лес и ехать в сторону Сокаты, где должны были встать лагерем имперские войска. Изловить лошадь оказалось даже проще, чем он думал, но забыть увиденное не помогли даже несколько часов в седле. Дарнторн уже в который раз спросил себя, жив ли сейчас «дан-Энрикс». А если все-таки жив, то смог ли он спастись или угодил в плен к такийцам. Вспоминая то, что рассказывали о «Горностаях», впору было пожелать Пастуху легкой смерти в схватке за деревню. «Llex elvien donv mes gval’ et-nor-harre» – пробормотал Льюберт старую молитву Всеблагим. Ллекс элвиен донв… если «дан-Энрикс» непременно должен умереть – пусть он, по крайней мере, умрет быстро.
Сначала они двигались бесшумно и осторожно, как две крысы, в любой момент готовые нырнуть назад в свою нору. Но потом, удостоверившись, что рядом нет ни одного живого человека, мародеры осмелели. Они постепенно продвигались в его сторону, разгребая головешки и переворачивая неподвижные тела. Теперь они переговаривались, даже не пытаясь приглушать свои голоса.
– Тут еще котелок, только совсем обугленный. Думаешь, брать?..
– Бери. Отчистим – пригодится. Эй, смотри-ка, мертвый «Горностай». Даже с оружием. Я возьму меч, а ты снимай с него все эти тряпки.
Через несколько минут, ограбив труп, они двинулись дальше, причем в темноте один едва не наступил на Рикса.
– О, да тут еще один! – сказал он удовлетворенно, ткнув южанина носком сапога. – Нога почти такая же, как у тебя. И сапоги хорошие, так что бери. Если совсем окоченел, я тебе помогу.
Крикс почувствовал, как кто-то тянет его за ногу.
– Нет, не окоченел. Он… Мэлтин! Он еще живой, – ответил второй мародер, нагнувшись над «дан-Энриксом» и проведя ладонью по его лицу.
– Кто, «Горностай»?
– Какой там «Горностай»… Это имперец… совсем еще мальчик. Жалко его так бросать.
– Ну хорошо, добей его, только быстрее. Хочешь, дам свой нож?
Крикс почувствовал, как чьи-то пальцы прикасаются к его лицу, приподнимают голову и ловко, с большим знанием дела ощупывают края раны. Энониец попытался