Значит, и сына он легко мог зачислить на ту же стезю. В этом, думается, и надо искать объяснение, почему до 1742 г. Александр на службе военной не числился. Почему отец не записал его и на гражданскую службу? Хотя бы копиистом в одну из бесчисленных московских канцелярий. А ведь такое начало службы хотя бы и «сверхкомплектным» канцеляристом, скажем, с 6–8 лет от роду, что тогда уже начинало практиковаться, позволило бы потом победить «отвес списочного старшинства» соперников, на который так страстно жаловался генерал Александр Суворов:
«Наблюдение старшинства есть [важная основа], но оно истинно почти только в прусском войске. Так вижу сих случайных, со мною на одном году моего унт[ер]-оф[ицер]ства, блиставших <…> Так старее меня: сей – за привоз знамен <…> тот по выводу от отца, будучи у сиськи…»[34]
«Они обошли г[рафа] С[уворова]-Р[ымникского] <…> К[нязь] Ю. Долгоруков][35] с ним одного года в службе по списку в колыбели»[36].
Ведь при условии производства «по старшинству» важно было не где, а когда дворянин начал службу. Во всяком случае внятного ответа на вопрос, почему В. И. Суворов не определил сына на службу до достижения 13-летнего возраста, у нас нет.
История о влиянии встречи Александра с «арапом Петра Великого», А. П. Ганнибалом, на согласие Василия Ивановича наконец-то записать сына на военную службу вызывает сомнение, хотя и широко известна. Пустил ее в оборот все тот же Фукс. Он утверждал, что рассказал ему об этом сам генералиссимус. Утверждение Фукса, что Ганнибал и В. И. Суворов были «искреннейшие друзья»[37], документально ничем не подтверждено. В пользу его может быть только одно обстоятельство: с февраля 1724 г. Ганнибал – поручик бомбардирской роты лейб-гвардии Преображенского полка и обучает молодых солдат математическим наукам[38], а Василий Суворов в 1725 г. был выпущен в эту же роту сержантом. Теоретически они прослужили вместе два года, пока в 1727 г. Ганнибал под благовидным предлогом не был отправлен в Сибирь, фактически в ссылку[39]. Все вроде бы сходится: два года совместной службы – приличный срок, чтобы два бывших денщика государя, да еще и служащие в одной бомбардирской роте, не только познакомились, но и подружились. Однако же А. В. Суворов ни в письмах, ни в записках ни словом не обмолвился об этом знакомстве или дружбе или о том, что «благословение» царева арапа повлияло так на судьбу его. Это очень странно.
Но если внимательно прочесть, что пишет Фукс, все странности исчезнут:
«Подобно Монтекукколи[40], познакомился он опытами с каждым чином и, научась сам повиноваться, мог сделаться добрым Начальником.
Но сего еще недостаточно; надобно, чтобы для достижения высших