–Я потому и пришла к тебе, – сквозь слезы сказала миссис Энглтон. – Несмотря на то, что тогда, 16 лет назад, вы расстались на не очень хорошей ноте, я всегда знала, что ты объективен по отношению к Джеймсу. Ты говорил ему правду в глаза, невзирая на его чины и звания, и не боялся придать ее огласке, даже если сильные мира сего были категорически против.
–Поэтому я сегодня и здесь, а не в кресле, которое занимал Джим… – с горькой иронией констатировал Стивенс.
–Может, это и неплохо, – пожала плечами его собеседница. – Ты никому не подконтролен, сам себе хозяин. Кто может на тебя надавить, кто может связать тебе руки? Никто. Русские говорят, что молния бьет в высокое дерево – этому меня научил Анатолий Голицын. И, согласно этой теории, получается, что высокая должность – заведомое противопоказание к правде в любом ее виде, ведь эта самая молния, если правда ей не понравится (она вообще имеет такое свойство), куда вернее ударит в высокое дерево, чем в маленький пенек, каким может показаться обычный частный детектив с Манхэттена.
–Черт возьми, ты права. Но как этот простой сыщик может помочь своему покойному сановному другу?
–Он не был сановным, ты же знаешь. Хоть он и заглядывал им в рот и выполнял все их приказы беспрекословно, они все же съели его в 74-ом. За что? За то, что он устроил тотальную слежку за американцами, имевшими какое-либо отношение к Советам, желая тем самым оградить их, своих работодателей, от проблем…
–Так часто бывает, Сисли. Так чем я могу помочь? – вновь спросил хозяин кабинета.
–Я хочу, чтобы ты разобрался в обстоятельствах смерти моего мужа, – отрезала Сисли.
Стивенс задумался.
–Ты считаешь, что к его смерти кто-то приложил руку? – спросил он. – Но ведь сама же говоришь о том, что, будучи при должности, он был удобен и подконтролен, а после ухода – кому он вообще мог быть нужен? Для кого мог представлять опасность? И почему, если он и в самом деле знал что-то запредельное, они не разобрались с ним раньше?
–Нет, я не считаю его смерть насильственной, – помотала головой миссис Энглтон. – Как я и сказала, винить в случившемся можно разве что производителей сигарет да антидепрессантов, которые свели Джима в могилу. Нет, тут другое. Я не могу объяснить это словами, но убеждена, что его смерть пусть не впрямую, но все же связана с тайнами, в которые и он, и ты были погружены во время своей работы на Лэнгли.
–С какими?
Сисли мялась, очевидно, опасаясь произнести вслух то, что вертелось у нее на языке, но настойчивый горящий взгляд Уолтера вскоре сделал свое дело.
–«Голубая книга», – полушепотом ответила она. – Ведь, кажется, именно с ней были связаны результаты вашего расследования, которое вы вместе вели в Портленде в 71-ом?
–Да, но… тогда нам не дали сказать ни слова. Официальных результатов следствия нет.
–Ну и что? Так или иначе, все всё знали.
Уолтер задумался:
–Значит,