Крепкие парни, из тех, которые собирались вмешаться в разборку, подхватили лежащего братана и с явным усилием поволокли его в сторону тёмной драпировки, за которой, видимо, скрывался запасной выход. Как я заметил, немногочисленные посетители начали спешно заканчивать трапезу и едва ли не бегом покидать кафешку, бросая в нашу сторону встревоженно-любопытные взгляды.
– Эта женщина, – сказал Юрий, нервно потирая ладонями отвисшие уши, – не вызывает у меня никаких чувств, кроме страха. Когда они говорили об отрезанных ушах – мороз драл по коже, честное слово. Будто это не человек, а боевая машина.
– Быстро она его, – покачал головой Сергей. – В своё время хозяин моей точки нанял себе здорового жлоба, для охраны, говорил, вроде на него наезжают. Тот, конечно, был крутым парнем: кирпичи ломал руками, доски колол об лоб, ну и тому подобное. Но мне кажется, он этой швабре и в подмётки не годится.
– М-да, – промычал я, – если и остальные такое вытворяют, похоже, мы едем на войну.
– Круто, – отрыгнул нарик, сосредоточенно рассуждая о судьбе единственного уцелевшего окорочка в своей тарелке. – Я тоже типа так могу. В натуре, могу с одного удара свалить любого. Мы, конкретно, в Чечне учились, типа, у японца. Ниндзя, в натуре. Так он нам показал, как любого уделать.
Очевидно, поток подобной бредятины мог извергаться из него бесконечно, благо обдолбанный мозг не принимал в процессе никакого участия. Жаль, но имелся риск к концу путешествия начать щеголять шикарными словесами: «типа» и «в натуре». Всякая словесная ерунда, как я заметил, к сожалению, быстрее всего оседает в оперативной памяти мозга, торопясь извергнуться наружу.
В зал заглянул кореш удалённого с поля братана и недоумённо оглядел зал, пытаясь отыскать драгоценную пропажу. Не обнаружив искомого, он тупо потоптался в дверях и вывалился наружу. Однако всем было ясно: инцидент далёко не исчерпан, повелители мгновений чётко блюли свои понятия чести (или просто понятия), и посему происшествие ожидало некое продолжение. Лучше всего это понимал наш руководитель. Буркнув нечто повелительное, он поднялся и направился к выходу. Следом тотчас потянулись водители, дутыши и тощая вышибала со своим приятелем – по сравнению с ней коротышкой. Зверь задержался, отсчитывая подскочившему официанту несколько купюр из пухлого бумажника, а после подошёл к нам. Оглядев нашу компанию, он что-то пробормотал себе под нос и после, весьма разборчиво, произнёс:
– А вы, как я понимаю, собираетесь дожидаться ужина? – Он оскалил крепкие белые зубы, среди которых блеснул один золотой. – Хватит жрать, обеденное время кончилось,