За время болезни живот посла сначала уменьшился вдвое, потом еще, и наконец, на восьмой день почти совершенно исчез. Щеки у больного опали, и он неожиданно для всех стал похож на моложавого пожилого джентльмена.
Ежедневно Френсис ел прописанные доктором яйца всмятку. Филип разыскал для этого в гардеробе посла серебряную подставку в виде вазона, на тулове которого была гравирована надпись «D. R. Francis», подарок от какого-то банка. Яйцо удобно помещалось в подставке, скорлупу в верхней части удаляли, и можно было не спеша серебряной ложечкой лакомиться содержимым.
– Этот доктор морит меня голодом, – заворчал Френсис, чуть только почувствовал себя лучше.
– Может быть Вам сделать гоголь-моголь или сварить маисовую кашу? У нас в запасе есть настоящая американская кукуруза, – спросил Армор.
– Да, да, – слабым голосом поддакивал Френсис, – каша это хорошо, и еще бы сухарик с молоком.
– Ни за что, – ответил неотступно следивший за больным принципиальный слуга, – Это совершенно невозможно, поскольку нарушает предписания доктора и мои собственные установки.
Ему никто не возразил. Френсис только вздохнул.
Доктор Горталов ежедневно бывал у постели больного: проверял пульс, смотрел язык, слушал работу сердца и с удивлением замечал, что пациент поправляется даже быстрее, чем более молодые мужчины в подобной ситуации.
– Скажите, доктор, – Френсис приподнялся с постели, – могу ли я теперь так же как и раньше бегать, прыгать и делать все остальное… ну Вы понимаете?
Армор, как мог, перевел. Доктор, казалось, не понял, о чем это спрашивает человек, еще пять дней назад стоявший одной ногой в могиле. Армор, которому был ясен эротический подтекст вопроса, спросил то же самое по-русски, напрямую. Горталов расхохотался:
– Нет, ну что Вы, о старости говорить пока преждевременно, Вы можете бегать и прыгать как и раньше, только, – доктор сделал паузу, – не так часто.
Армор перевел, Френсис остался доволен. Ему уже не терпелось возобновить занятия французским с мадемуазель Мизенер, но для этого он должен был чувствовать себя как до болезни.
– Господин посол, пришел фотограф, сотрудники просят Вас выйти на улицу для того, чтобы сделать на память фото о нашем посольстве в Вологде. Все уже готовы, ждут только Вас.
– Филип, подай мои брюки.
– Но, губернатор, Вы еще не вполне здоровы, и свежий воздух может Вам навредить.
– Не выдумывай, – это будет фото для истории, кстати, и ты тоже можешь встать вместе со всеми, как полноправный дипломат.
– Правда? Ну тогда я согласен, только найду шляпу и повяжу галстук.
– Смотрите, господа, – сказал Френсис секретарям, указав на брюки, которые оказались теперь ему безнадежно велики, – Здесь, джентльмены, – посол показал указательным пальцем на место, где раньше