– То самое знаменитое изюмное вино? – спросила я, отпив из бокала.
– Амароне, – кивнула она. – Эдуардо предпочитает его прочим. Знаешь, оно довольно крепкое. Можно развести водой.
Вода была рядом, под крышкой. Но чтоб ее набрать, нам пришлось бы убирать кушанья и пыхтеть под тяжестью досок. Я отказалась.
Лепестки пикантной свинины, чудесного прошутто буквально таяли во рту. Оливки и сыр, свежая зелень. Ничего лучше я не могла бы получить и за праздничным столом. Кстати, знаменитое амароне мне не понравилось, тем более что после него на меня напала сонливость. Чикко спокойно пыхтела у уха. Она была привычно прохладной. Кажется, Карла хорошо за ней ухаживала.
Я потянулась и тряхнула головой, прогоняя дрему.
– Это твое тайное место?
Маура тихонько зевнула.
– Да. Эти грядки были свидетелями многих девичьих истерик. Здесь я укрывалась, когда хотелось побыть в одиночестве.
– Что там?
Подруга посмотрела, куда я указала.
– Лесенка на внутреннюю балюстраду. К стене с другой стороны примыкает дворцовый сад.
Мы сложили посуду в корзинку и оставили ее у колодца.
– Прогуляемся по саду, – предложила Маура. – Дадим вину время выветриться.
– Мы же собирались найти Карлу.
– Она сама нас найдет. – Панеттоне хихикнула, вспомнив что-то забавное. – Я так радовалась нашей с ней встрече, так прижималась в объятии…
Я приподняла брови.
– О боже, Филомена, ты не можешь быть столь невинной!
Я могла. И еще недавно тщательно бы эту свою невинность скрывала. Но сегодня решила отбросить притворство.
Дона да Риальто мне объяснила, я хмыкнула:
– Путтана мне теперь не нужна.
Глаза подруги округлились.
– Не вижу связи.
– Оплодотворение у людей происходит не снаружи, а внутри. Как у дельфинов, а не как у рыб.
– Дельфины не рыбы?
– Нет, они живородящие и… очень похожи на людей, даже в том, что занимаются этим не только для деторождения, но и для удовольствия. И, кстати, не обязательно с противоположным полом.
Когда я закончила свою небольшую лекцию, щечки подруги пылали.
– Это ужасно, Филомена. Ты не можешь говорить о любви в таких выражениях.
– Именно в таких, – возразила я. – Если бы не все эти туманные метафоры, что набрасывает на процесс случки человеческая поэзия…
– Это плохое слово!
– Обычное. Кто мог подумать, что мы похожи на этих легкомысленных болванов, а не, например, на благородных морских коньков или рыб-ангелов, которые создают пару однажды и на всю жизнь.
Маура вывела нас к подножию каменной стены, и теперь мы шли по дорожке, петляющей между цветочных клумб, фонтанов и декоративных деревьев, украшенных разноцветными яркими фонариками. Платье натирало под мышками и придавливало к земле, каблуки вязли в гравии. Хотелось прилечь на ближайшую скамейку и подремать.
– И как дельфины подзывают самку? – поинтересовалась