Мантуя! Предками славишься ты, но не единого корня.
Корня имеешь ты три, по четыре племени в каждом.
Ты же сама их глава, сильная кровью этрусской.
Говоря «не единого корня», поэт имеет в виду то, что Мантуя состояла не из одних этрусков, но и из других племен (умбров, венетов?), подобно тому, как Рим, сильный «латинской кровью, объединял также сабинян и этрусков. Полис, таким образом, допускал соединение племен различного этнического происхождения, что нарушало первоначальное естественно сложившееся членение – по происхождению от единых предков.
Вырастая из родоплеменной организации, полис воспринимает такие ее элементы, как общинное землевладение и общинные формы жизни (народное собрание, совет старейшин), но преобразует их в соответствии с делением граждан по имущественному принципу и с задачами защиты собственности на землю – и общинной, и разрушающей ее частной.
Поначалу полисы – это островки в необозримом племенном море, которому они противостоят как внешне родственные, но по сути, чуждые образования. Порой племенной мир заливает полисы волнами вооруженных вторжений. Но без племенной периферии полисы не могут существовать, ибо она служит источником поступления сырья и рабочей силы и, что не менее существенно, воспринимает излишнее население полисов, способствуя разрешению чисто полисных проблем.
Исходной причиной колонизации было появление в полисах избыточного населения, которое, не имея возможности прокормиться из-за нехватки земель для пахоты и выпаса скота, было обузой для гражданского общества. Примитивные методы ведения хозяйства требовали оттока излишнего населения в районы обитания племен или внедрения на территорию уже сложившихся государственных образований.
Целью колонизации было освобождение от излишнего населения, освоение новых земель, но одновременно и решение проблем сбыта предметов ремесла, сырьевого обеспечения, прежде всего металлами, а также и рабочей силой – рабами. Аграрные и торговые интересы полисов, участвующих в колонизации, переплетались. Чисто сельскохозяйственные поселения в колонизованных районах зачастую превращались в развитые центры ремесла и торговли. И напротив, временные поселения торговцев становились сельскохозяйственными.
Основание Карфагена. Побережье страны, ныне именуемой Ливаном, в IX в. до н. э. населяли финикийцы, славившиеся своей предприимчивостью. Земли на узкой полоске, зажатой между морем и горами, не хватало не только для обработки, но и под строительство. Поэтому дома в финикийских городах Библе, Угарите, Тире и Сидоне лепились друг к другу и имели по многу этажей. Чтобы кормиться не одной рыбой, которой были обильны эти воды, финикийцы наносили землю на склоны гор и на образовавшихся