Сегодня Топоров читает „Гайавату“ Лонгфелло. Предшествует вступление:
– Перевёл эту поэму на русский язык знаменитый русский поэт Иван Бунин. Бунин много внёс своего хорошего в „Гайавату“…
Дело! Русский белогвардеец-помещик, ведущий и сейчас за границей травлю СССР, попал трудами Топорова в добрые люди…
Обратный путь далёк. Укутавшись в тулуп, думаешь:
– Вот человек. Семь лет, как он закопал себя в деревне. Активной, неутомимой работой создал себе авторитет на весь район. Авторитет этот – теперь ширма, непроницаемая броня для по существу, далеко не нашей агитации.. Перед нами хитрый классовый враг, умело окопавшийся и неустанно подтачивающий нашу работу…
В Косихе подробно говорю с секретарём райкома. Он отвергает возможность перевоспитания»…
И ещё одна «находка» из всё той же переписки, и убийственное свидетельство «друга» о ней.
Подарок участнику Первого Всесоюзного учительского съезда – одно из вещественных доказательств судилища над А. М. Топоровым, 1925. ГМИЛИКА (г. Барнаул).
Это высокохудожественное произведение Государственного Владимирско-Александровского Треста хлопчатобумажных фабрик – платок с портретом В. И. Ленина в центре – в круге из фигур трудящихся разных профессий; по углам – портреты в малых кругах: вверху К. Маркса и Ф. Энгельса, внизу – Л. Д. Троцкого и М. И. Калинина (реликвия сейчас хранится в фондах Государственного музея истории литературы, искусства и культуры Алтая. – И. Т.). Таких платков в Советском Союзе должно было быть 1666 штук. Под изображением надпись: «Делегатам 1-го Всесоюзного Учительского Съезда. Москва. 12 января 1925 года».
Топоров был один из 1666 делегатов того Съезда.
В 1925 году в Очёр была послана фотография с платка, а в 1937 году в Очёре было рождено свидетельство «друга» Топорова о том, что он видел этот платок в натуре висевшим на стене квартиры Адриана Митрофановича Топорова, да ещё с портретом Л. Д. Троцкого в центре. Всё было почти так, вот только портрет Троцкого – и не в центре, а как мы помним, в нижнем углу – жена А. М. Топорова – Мария Игнатьевна давно уж к тому времени закрасила чёрными чернилами и зашила чёрным лоскутом.
Нашлись в Очёре и «эрудиты», которые раздобыли для досье ещё более весомые доказательства. Вот эти, например.
Журнал «Октябрь», Москва, №12 за 1930 год. Пишет не кто-нибудь, а знаменитейший по тем временам столичный писатель Федор Панфёров, автор романа «Бруски», резко раскритикованного коммунарами:
«Есть другая критика, критика, враждебная САМОЙ ИДЕЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ, критика учителя из коммуны „Майское утро“ Топорова, который работает исключительно в угоду ДЕРЕВЕНСКОГО ИДИОТИЗМА».
Или это, например:
«Книга Топорова „Крестьяне о писателях“ – образец беспринципной, антимарксистской критики литературных произведений».
И это не где-нибудь, а в «Сибирской советской энциклопедии»! (1932 г., автор статьи А. В. Высоцкий).
В добавление