– Я не буду комментировать то, что ты говоришь, и спорить с тобой не буду. Если захочешь отомстить, то отправить меня за решетку тебе ничего не стоит. Они поверят.
– Еще бы мне не поверили! Особенно, когда увидели синяки на руках, – с горечью произнесла Катрин. – Они еще ноги мои не видели, а то бы оценили…
Орлов скрипнул зубами, борясь с искушением ударить ее. Его колебания не остались незамеченными. Катрин усмехнулась.
– Зря я им не продемонстрировала.
Она с удовлетворением увидела, как сжались его кулаки. Он отступил на шаг.
– Не стыдно было рассказывать посторонним мужикам, как тебя имели, словно уличную девку? – Орлов протянул руку и развязно похлопал ее по щеке. И вскрикнул – Катрин цапнула его за ладонь.
– Черт! Кусаешься, стерва! Нет, моя мать права – ты все-таки шлюха по натуре. Только прикидываешься девочкой из хорошей семьи. А так – плати и бери.
– Что?! И это говоришь мне ты?! Ты?! Убийца! – завизжала она, не помня себя от ярости.
Орлов онемел. Катрин с гневным злорадством наблюдала, как он меняется в лице, вероятно, уже сожалея, что своими неосторожными словами вновь разозлил ее. Еще мгновение назад циничный и жестокий, Орлов побледнел и попытался взять Катрин за руки. Она решительно вырвалась.
– Оставь, уйди… Ненавижу тебя… Не трогай меня! Я поняла! Именно ты убил эту… – Катрин проглотила грубое слово, но исступленно продолжала выплевывать ему в лицо страшные обвинения:
– Я не знаю, как и когда, но это сделал ты! – и с восторгом осознала, что ей удалось его достать.
– Ты сошла с ума, – выдавил Орлов, с трудом выталкивая из себя слова. Он хотел что-то добавить, но тут в дверь с силой забарабанили.
– Эй! – послышался голос Булгакова. – Выходите! Чем вы там занимаетесь?
– Не твое дело! – заорал Орлов. – Пошел вон!
– Уже иду, – дверь затрещала под могучим напором Сергея, но тут Катрин торопливо повернула латунную ручку.
– Стой! – Орлову удалось схватить ее за рукав. Катрин вырвалась, но, прежде чем вихрем вылететь из ванной, на мгновение замерла.
– Катрин… Ты действительно рассказала им, что я тебя… – дверь распахнулась, и на пороге появился взъерошенный Булгаков. Не обращая на него никакого внимания, Орлов требовательно смотрел на Катрин в ожидании ответа.
– Нет, – губы ее затряслись. – Это все, что тебя волнует?
И Катрин вышла, понимая, что еще чуть-чуть, и расплачется прямо здесь. «Еще и жалкий трус. Он боится».
– Слушай, ты, сукин сын, – прорычал Булгаков, сгребая Орлова за ворот рубашки. – Я тебя в порошок сотру!
– Отвяжись, – ухмыльнулся тот и, высвободившись, последовал за Катрин в спальню. Там он нашел ее, рыдающую подле Анны, на кровати. Все в растерянности стояли вокруг, не понимая, как ее утешить.
– Успокойся, Катрин, – приговаривала Анна, поглаживая подругу по темноволосой голове. – Тебе надо успокоиться… Нам всем нужно успокоиться…
– Какое уж тут, к черту, спокойствие, –