–Это еще с чего бы вдруг? – я многозначительно обвела рукой усеянную обломками самолета и фрагментами тел долину и со слезами на глазах воскликнула, – верить тебе – это все равно, что душу дьяволу продать.
–Слышишь? – внезапно приложил палец к губам второй пилот, – вертолет приближается. Мы уходим немедленно.
–Что ты творишь! – задохнулась от возмущения я, когда Урмас сорвал с моей груди бейдж, а затем столь же грубо сдернул с головы пилотку вместе с невидимками и весьма значительным количеством прицепившихся к заколкам волос.
–То, что надо, – торжествующе заключил Урмас, швырнув принудительно отнятое у меня имущество в самое сердце груды обломков, – следы моего присутствия остались в кокпите, да и фуражка тоже должна быть где-то здесь. Из-за моего растяжения «ящик» нам придется нести вдвоем, хватайся за эту сторону, а я возьму спереди, потом поменяемся. Как устанешь, говори, сделаем перерыв. Готова?
–Нет! – заартачилась я, – я подойду к спасателям и узнаю наверняка, призрак я или нет. Если ты прав, и я жива, то меня отвезут домой, и все будет хорошо, а если я труп, то бежать мне всё равно уже некуда.
–Дай мне ровно сутки! – попросил второй пилот, и странное выражение в его взгляде заставило меня усомниться в своих намерениях, – я обещаю, завтра в это же самое время ты будешь точно знать, погибла ты или выжила. Но сейчас ты должна пойти со мной и помочь мне унести CVR. Кстати, тот факт, что это возможно, уже сам по себе говорит в пользу моей версии.
–Ты боишься! – запоздало сообразила я, – тебе страшно, Урмас, не так ли? Ты убил сто пятьдесят человек и надеялся, что смерть избавит тебя от ответственности. Тебе кажется, что Бог специально спас тебе жизнь, чтобы ты посмотрел в глаза родственникам погибших, и, знаешь, вполне вероятно, так оно и есть. Все, что с нами случилось, это часть божьего промысла! Если мы живы, то наше спасение назовут чудом, но мы с тобой всегда будем знать, что на самом деле, для нас было бы лучше умереть. Что ж, попробуй оттянуть неизбежный момент истины, Урмас!
–Бери «ящик»! –потребовал второй пилот, и у меня всё похолодело внутри, когда он вплотную подошел ко мне. А меня он ведь тоже приговорил к смерти наряду с остальными членами экипажа… Урмас Лахт, которого я любила так отчаянно и сильно, что не пожалела бы ради него собственной жизни, хладнокровно поставил автопилот на снижение ради эффектного самоубийства, и плевать ему было на нас всех. И сейчас ему плевать, он трясется за свою шкуру, заметает следы и подчищает улики, а я необходима ему только для того, чтобы помочь нести самописец. Урмас избавится от «ящика», убьёт меня как единственного свидетеля, скроется в горах и начнет новую жизнь под чужим именем–похоже, я разгадала его план. Но если есть на свете высшая справедливость, он обязательно получит по заслугам, не важно, с моей помощью или без нее.
Рокот