– Я не понимаю…
– Покурим, что ли? – неожиданно предложила она, доставая две длинные дамские сигареты. – Я тебе сейчас разомну, а то ты не умеешь.
– Почему же? Умею.
– Ну, я же видела…
– Что видела?
– Что не куришь, а потому нечего начинать! – выпалила она и с неожиданной злостью бросила уже размятую сигарету в кусты.
– Что с тобой? – испугался Артем.
– А ничего! Моралистов вокруг развелось, хоть пруд пруди, а сами лезут со своими граблями, куда только можно. А у меня, может, в первый раз такое…
– Кажется, я понимаю, – начал соображать Санин, вспоминая вчерашние предупреждения Олега и Жоры.
– Ничего ты не понимаешь! – распалялась Люба.
– Но почему?
– Маленький еще потому что.
– Сама же говорила…
– А теперь беру свои слова обратно!
– Тебе, наверное, Олег с Жорой сказали, чтобы…
– Какая разница!
– Но, поверь, это все не имеет для меня никакого значения!
– Однако вчера ты не только не разыскал, но даже не поинтересовался, почему меня нет?
– Так почему тебя не было? – попытался исправить положение Артем.
– Теперь и сам догадался, чего спрашивать?
– Но сегодня все же пришла? Ты ведь к нам шла, верно?
– К вам. Точнее, к тебе. Потому что решила наплевать на запрет твоих друзей и что они обо мне подумают. Надоело жить по ханжеским принципам, как бы их не пытались представить! Одно лицемерие вокруг.
– Но я…
– А ты не такой… пока, – Люба неожиданно перешла на нежный шепот, – пока молодой и наивный. Хотя все еще впереди… Прошу, оставайся таким как сейчас всегда, если сможешь, конечно. Как в «Летучем голландце», как «Роботе и стиральной машине». В нашем мире так не хватает искренности, особенно в любви… Неужели они подумали, что я стану портить этого чистого, доброго, наивного и мечтательного мальчика?! Прости, что вылила на тебя всю грязь, что накопилась за последнее время! Ты не заслуживаешь этого, я знаю.
На какое-то время зависла неловкая пауза, позволившая под беспечное пение птиц и легкий шелест божественно пахнущей буддлеи обоим перевести дух и успокоиться.
– Это хорошо, что ты уезжаешь. Я провожу. До станции.
И они пошли медленным прогулочным шагом, боясь приблизиться друг к другу даже на полметра, по тихой сельской улочке, так мило напоминающей родной Миловежск, что Санину ни о чем плохом больше не хотелось ни слышать, ни говорить. Эта тихая идиллия, похоже, действительно заставила их забыть только что кипевшие страсти и обиды, и им просто было легко и приятно оттого, что все гадкое и недосказанное вырвалось, выкипело, испарилось и осталось где-то позади.
– Может быть, все же разомнешь мне сигарету? – решил, наконец, заговорить Артем, когда они вышли на неширокую асфальтированную дорогу, ведущую к станции.
– Конечно! Я даже научу тебя делать это. Только нам нужно найти подходящее место, ты же понимаешь,