Встретил меня старшина роты в сушилке, как и следовало ожидать, с издевательской улыбкой на губах, которая моментально переросла в серьезную мину, с которой он и начал разговор:
– Что, Санин, девушка приехала?
– Да, товарищ прапорщик.
– Это хорошо. Ты обязательно сходи к ней на КПП. А то неудобно как-то. С самой Москвы ведь добиралась?
– С Москвы.
– Объясни ей, что у нас война… то бишь, армия. Это вам не в Москве в институте. Тут дисциплина и порядок.
– Хорошо, товарищ прапорщик, – спокойно соглашался я, чтобы не дать этому упырю насладиться своим отчаянным положением, тем более что в уме уже хладнокровно нарисовал себе нехитрый план похода к замполиту, который наверняка сможет решить этот вопрос без участия некоторых самоуверенных нижних чинов, но тут крошечные глазки Касторского загорелись вновь лукавым огнем.
– Есть, правда, одно обстоятельство, когда старшина роты не заметит пропажи солдата из расположения части. Догадываешься, студент, что я имею в виду?
– Нет, товарищ прапорщик.
– Когда старшина роты будет пьяным, – недвусмысленно намекнул Касторский, очевидно, не желая долго мучить догадками нерасторопного курсанта в вонючей сушилке, – понял?
– Понял, конечно, – радуясь, что вопрос так легко, оказывается, решается даже на самом низшем уровне, – так я побежал?
– Куда?
– На КПП. Не думаете же вы, что у меня в прикроватной тумбочке или, тем более, прямо здесь в сушилке способ старшину роты сделать пьяным припрятан?
– Логично, – спохватился Касторский, – а у девушки твоей, если она не дура, конечно, все необходимое наверняка имеется! С пустыми руками навещать солдата никто сюда не приезжает.
Встретились мы с невестой на КПП весьма необычно: почти сразу отстранившись от традиционных объятий и поцелуев, я обратился к содержимому сумок.
– Что ты ищешь, – удивилась она.
– Водку привезла?
– Ты серьезно? Зачем? Нет, конечно! Но вкусностей всяких ооочень много.
– Беги в магазин за бутылкой!
– Зачем? Тебе же здесь нельзя!
– Беги, иначе не отпустят!
Повторять дважды не пришлось – мы понимали друг друга без лишних слов, поэтому уже минут через двадцать водка наряду с московской колбасой высокого качества, а также иная наспех собранная из сумок закуска была тщательно упакована в отдельный пакет, именуемый с этого момента магарычом. Дожидаться пока старшина роты «станет пьяным» я, естественно, не собирался, намереваясь немедленно отнести ему пакет и, хотя бы до вечера, исчезнуть, однако события развивались гораздо интереснее.
– Товарищ курсант, разрешите обратиться! – неожиданно за спиной услышал я голос Касторского и растерянно обернулся.
Улыбающийся прапорщик на виду всего КПП стоял передо мной навытяжку, приложив,