И вскоре я понял, что произошло нечто удивительное.
Первая вспышка прозрения случилась после того, как я вырезал ему глаза. О, эти глаза! Как же они смотрели на меня – пронзительно, пытливо. Вероятно, тогда мне следовало остановиться. Верно, за мной – как и за любым другим – водилась привычка воображать себе невесть что, но это было нечто совсем другое. Деревянные глаза смотрели прямо на меня, и когда я двигался, их взгляд устремлялся следом за мной. Я постарался в них не смотреть. А вот вы, мой дорогой читатель, не художник ли вы, пускай любитель? У вас никогда не было в жизни моментов, когда, непонятно почему, ваш рисунок выходит более изящным, более наполненным жизнью, чем вам думалось возможным? Вам не приходилось задумываться, кто водил вашей рукой, покуда вы создавали этот удивительный, изумительный шедевр? И не пытались ли вы его повторить, обнаруживая при этом, что так, как в первый раз, у вас ничего не получается?
Я уже описал вам взгляд этой куклы: пристальный, пугающий. Но эти глаза, в конце концов, были созданы мной, и потому я взял себя в руки и продолжал работать. Далее: нос. И снова то же самое: под взмахами моей стамески нос, казалось, стал принюхиваться, он оживал прямо на моих глазах. И, понимаете ли, он вытянулся. Он стал длиннее, чем мне бы хотелось, но дело в том, что дерево не оставляло мне выбора. Казалось, будто оно имеет надо мной власть, а не я над ним.
А потом, поддавшись лихорадочному состоянию, я вырезал рот, чуть ниже. И в этот момент – уж можете мне поверить! – все сомнения отпали. Ибо этот рот издал звук. Он рассмеялся. Рассмеялся… мне в лицо!
Это было похоже на смех мальчишки. Но не совсем. Какой-то скрип.
Тот день не был похож ни на какой другой.
До того дня мне не удавалось создать нечто живое. Но вот же оно. И я продолжал вырезать шею и плечи, потом деревянный животик. Я не мог остановиться. Руки! И кисти для этих рук! И как только я закончил кисти рук – это правда, правда! – они зашевелились.
Вы когда-нибудь видели, как сам собой двигается стул? А доводилось ли вам видеть самодвижущийся стол? Видели ли вы, как танцуют друг с дружкой ножи и вилки? А как тачка сама катится на колесе? Как оживают пуговицы на сюртуке? Нет, разумеется, нет. И тем не менее все мы знаем, мы все становились тому свидетелями, сколь непослушными могут быть предметы. И вот деревянный предмет, напоминавший формой человеческое тело, вел себя как человек! Я видел это своими глазами. Он передразнивал человеческие повадки. Он передразнивал меня.
Научившись двигаться, он первым делом сорвал с моей головы парик.
Я отшатнулся, я ужаснулся. Но останавливаться было уже поздно. Меня охватила страсть творения – я подчинился воле куска дерева и продолжал орудовать ножом и стамеской.
Я вырезал ему ноги. И ступни. И эти ступни, обретя собственную жизнь, задрыгались. И несколько раз лягнули меня в голень.
Каков