Помощь, надо отметить, была уже не очень-то и нужна: Горыня сети порвал-выпутался, матёрый водяной – эт вам не треска аль селёдка какая. Но женскую месть было уже не остановить: закрутилась Сила внутри, руки вперёд ладонями бросив, послала ту Силу в волну кикимора. Понеслась волна, высоту набирая, вдарила по лодке с рыбаками – перевернула. В воду стремительным броском вошла Бажена, хищной рыбой-муреной заструилась: топить спешила, мясо рвать, кровь пить.
Еле успел Горыня перехватить, отвёл беду от дураков залетных: достал броском на сил пределе. Себя в ярости потеряв, вцепилась в перехватчика когтями Бажена, зубами к горлу потянулась – закрутились как одно в водной кипени. В объятьях сильных, но нежных стиснул её друг сердешный, на ухо журчать, успокаивая, начал.
Так и кружились некоторое время, в толще воды, паря. Успокоилась Бажена в кольце рук родных, затихла. Рыбаки незадачливые тем временем из воды выбрались и прочь деру дали. Клавдия, талантом своим пользуясь, долго камнями их провожала, а Ко металась вокруг, паники воплями добавляя. Ермолай же просто смотрел на муравья, ползущего по его руке, и улыбался.
– Я за тебя испугалась, – сказала Бажена.
– Я так и понял. Прекрасна ты, царица болот моя, несравненная! – ответил, со светящимся в глазах обожанием, Горыня. Кикимора окончательно повеселела и успокоилась.
«А я ведь даже не подумала в запале, когда на Кощея ополчилась, что вот вернула бы облик девушки, а Горыня? Он же водяной. Это выходит, если пошло бы как представлялось – все, разошлись пути-дорожки? Очнулась бы в городе в домике красивом, и где то болото да озеро лесное? – размышляла она, нежась в милых сердцу объятиях, смотря в его наполненные восхищением и любовью глаза. – Да и пусть так остаётся, я себе и в таком обличье нравлюсь. Водой опять же управлять умею да морок наводить. И водяному моему, судя по всему, тоже по душе, даже очень».
– Я тебя люблю, – первый раз сказала вслух Бажена.
– А я люблю тебя ещё больше, – ответил Горыня. И поцеловал её.
Глаза кикиморы закрылись в блаженстве. От места соприкосновения их губ разбежались по телу пронизывающие живительные токи: почуяла Бажена, как растворили они, вымыли, просто вышвырнули прочь из естества ее скопления чёрной болотной жижи, взамен наполнив душу чистым ликованием и ощущением чего-то светлого и могущественного. Ощутила, как Сила эта ясная, переполнив всю ее до последней клеточки, вырвалась наружу во все стороны, насыщая пространство все дальше и дальше. Судорожно вдохнув, будто всхлипнув, она открыла глаза.
Напротив, был всё тот же наполненный любовью взгляд. И голос знакомый произнёс:
– Ты прекрасна, морей царица,