III
Различная судьба братьев Белинских. – Их переписка. – Время студенчества старшего брата. – Его приезды в Чембар. – Белинский в роли святочного странника. – Захват писем Белинского князем Енгалычевым. – Клич М. И. Семевского. – Марья Васильевна Белинская. – Маска покойного Белинского. – Отсылка его сочинений брату. – Хлопоты о пособии
Какая различная судьба выпала на долю этих двух братьев Белинских! Один так и не пошел далее уездного училища и остался несчастным титулярным советником, отставным чиновником, уволенным от службы по распоряжению губернатора-взяточника с грошовою пенсией и умершим в том же самом Чембаре в бедности и неизвестности. Другой брат попал в старейший и лучший университет России, стал знаменитым журналистом и критиком, которого читала вся грамотная Россия, сочинения которого, изданные в свет, имели потом громадный и вполне заслуженный успех, и которому, наконец, по истечении 50 лет со дня смерти предполагается к постановке памятник для увековечения его славного имени в потомстве!..
Но уже и тогда, 50 с лишком лет назад, когда еще были живы оба брата, нежно в детстве любившие друг друга, эта значительная разница в их жизненных путях сильно смущала одного из них, именно младшего брата, Константина, который, по его словам, не раз принимался горько сетовать на замечаемое им охлаждение к себе и своей семье со стороны старшего брата, писателя, приписывая это охлаждение влиянию жены брата, Марьи Васильевны; и, вероятно, эти сетование и вызвали, наконец, то письмо Виссариона Григорьевича к брату, в котором встречаются, например, следующие строки:
«Напрасно ты думаешь, что я сердит на тебя: ей-богу, и не думал сердиться. Причина моего молчание – беспрерывные хлопоты, заботы, труды, беспокойства и пр. Судьба занесла меня в Питер – что делать! Мой удел носиться туда и сюда по волнам жизни и не знать никогда пристани, у которой ты так счастливо приукрылся и пригрелся. Всякому свой путь в жизни – и надо идти, а не жаловаться. Что со мною было и как – этого не перескажешь и во ста письмах; да, по разности наших дорог в жизни, это и не совсем было бы для тебя понятно. Бог даст, увидимся – потолкуем; а пока позволь мне тебя уверить, что я искренно к тебе расположен, от всего сердца желаю тебе всякого счастья – и всегда с радостью с тобою увижусь, если Бог приведет. Что за дело, что я редко пишу! Будто любовь в переписке, а не в душе? Итак обнимаю и целую тебя по-братски…