– Это можно, – пообещал Борис. – Да, maman, Катя просила передать. Её девочкам нужен учитель французского. Спрашивала, нет ли кого на примете? И чтобы мог с русского на французский тоже.
– Хорошо. Поищем.
– Тогда я пошёл.
– Храни тебя Бог! – ответила княгиня.
Перекрестив сына, она подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела себя, затем направилась к окну и помахала рукой садившемуся в коляску Борису.
Когда экипаж генерала скрылся из виду, Голицына позвонила в колокольчик. Дверь отворилась, и вошёл Панкратий Быков, кряжистый сорокалетний мужчина с усами и бакенбардами.
– Зови! – распорядилась княгиня.
Панкратий вышел. И тотчас с утренней почтой в гостиной появился молодой человек по фамилии Сергеев, секретарь Голицыной.
– Что там сегодня? – спросила княгиня, усаживаясь в кресло.
Сергеев развернул «Санкт-Петербургские ведомости» и принялся читать:
– «Немка Катерина Гольм желает определиться ключницей. Живёт она в Столярной улице близ Кукушкина моста в доме купца Ивана Петрова под нумером сто четыре».
Голицына позвонила. Вошёл Панкратий.
– Ключница нам не нужна?
– Никак нет-с, – ответил Панкратий. – Покамест вполне справляемся сами-с!
– Тогда дальше! – махнув рукой Панкратию, сказала Голицына.
Панкратий тихо удалился.
– «Живущие в Англии французские выходцы, – продолжил чтение Сергеев, – по причине переговоров с Францией показывали великое опасение в рассуждении будущей судьбы своей. Но им объявлено, чтобы они были спокойны и не ожидали никакой для себя опасности».
За окном послышался шум приближающейся коляски.
– Тихо! – потребовала княгиня, а когда шум утих, спросила. – Про Бонапарта что пишут?
– Про Бонапарта? Вот! «Третьего дня на лондовом кофейном доме прибито было полученное из Портсмута посредством телеграфа известие, что шесть купеческих наших кораблей, от Квебека шедших под прикрытием фрегата «Шампиона», взяты и сожжены линейным кораблём «Ветеран», состоявшим под началом Иеронима Бонапарта».
– Вот чудовище! – поморщилась Голицына. – Что ещё?
– Из Вены сообщение. «Граф Меерфельд избран посланником к императорскому Российскому Двору. Ему положено девяносто тысяч гульденов ежегодного жалования».
– Из Парижа что?
– Из Парижа… Вот! «Мирные переговоры с Францией ещё не прерваны».
Сидя за столом своего кабинета в Зимнем дворце Великий Князь Константин Павлович слушал доклад своего секретаря Нестора Сипягина, личности бесцветной и невыразительной. Сипягин стоял с бумагами в руках и читал монотонно:
– Молодой человек ищет место учителя, немка Гольм – ключницы. Саксонец Фишер предлагает разных сортов инструменты…
– Позабавнее ничего нет? – прервал чтение Константин.
– Есть. Гаэтано Пекчи зазывает публику в свой кабинет восковых фигур.
– Восковых? Достойно внимания?
– На