Она отстала от пожилой женщины, больше не в состоянии прислушиваться к словам молитвы, которую люди, идущие по канавке, повторяли сто пятьдесят раз. В груди огнем горела боль. Она жгла с такой силой, что сама не ведая зачем, Катерина опустилась на колени, прижимая руки к груди, сложенные крест-накрест и горько, беззвучно заплакала. Она уже ничего не просила у неба. Вместе со слезами вытекала боль, та, что копилась долгие годы, медленно, по капли, опустошая душу. И от этой внутренней пустоты вдруг сделалось как-то легко, сначала в физическом теле, в ногах, в голове. Потом с соленым остатком рассосался ком, наполняющий горло. И пугающая пустота души воспрянула небывалой невесомостью. Как – будто кто-то невидимый взял её под руки, поднял и поставил обратно в людское море тихой молитвы: «Богородице Дево, радуйся! Благодатная Марие, Господь с Тобою!». Ощущение всеобъемлющего света святой Веры охватившее, окутавшее со всех сторон, было таким не привычным для неё и в то же время таким родным и естественным, что захотелось петь. Катя сняла обувь и продолжала двигаться босиком по сырой земле, соединяясь с миром, с корнями, с Богом и сама с собой. Домой она вернулась совершенно обновленным, другим человеком.
Эта молодая особа не исчезла, не растворилась как наваждение. Продолжая хозяйничать в доме, она бесцеремонно вошла на кухню. Катерина поняла, что придется объясниться.
– Кто вы, и что вам нужно?
– Кто я? Хорошо, отвечу, если не понятно. Я, будущая жена твоего мужа.
– А я?
– А с тобой он разведется, как только я ему рожу сына, наследника. Поняла?
В глазах потемнело. Катерина крепко сжала в руке острый кухонный нож. Девушка, будущая жена её Зорина стояла, облокотившись рукой о дверной косяк. На безымянном пальце вызывающе сверкал редкий алмаз черного цвета. Вид надвигающейся неудачницы-жены с ножом её рассмешил.
– С ума сошла?
– Убирайся!
– И не подумаю.
– Я последний раз предупреждаю.
– А то, что?
Их разделяло несколько метров пространства. Катерина крепко зажмурилась, пытаясь совладать с охватившим её желанием. Даже с закрытыми глазами, всё её внимание сковал выпирающий живот беременной женщины, обтянутый красной тканью шарик, в котором из уютного убежища наблюдал происходящее малыш, сын её мужа.
То, что случилось в следующую секунду, озадачило молодую мамашу не на шутку. Четким движением руки Катерина пригвоздила кисть разлучницы к дверному косяку. Бросок оказался такой силы, что нож, проткнув брильянтовую руку, глубоко погрузился в дерево. Гостья, не переставая кричать от боли и ужаса, пыталась освободиться самостоятельно. Взяв, перекись, бинт, сохраняя завидное спокойствие, Катерина резким движением освободила руку обезумевшей женщины.
– Расскажешь Зорину, убью. Родишь, я сама уйду. И на развод подам сама. Поняла?
Обработав