Николай, исходивший эти места вдоль и поперек, побежал в сторону узколистного рогоза, надеясь, что собака не сможет пройти сквозь него, к тому же, его листья, могли порезать руки, не говоря о собачьих лапах. Предположения его оправдались, овчарка, добежав до камыша, ринулась было за ним, но затем, Николай услышал визг и скуление. Пробираясь сквозь заросли дальше, он услышал сзади, постепенно отдаляющийся лай и понял, что собака перестала преследовать его. Выбравшись из камыша, он попал в заросли осоки и багульника. Николай остановился и прислушался, собака лаяла уже не так яростно, слышались крики солдат, которые метались по берегу болота, не решаясь войти в него.
Закинув ружье за спину, и стоя по пояс в воде, Николай слушал и ждал. Через некоторое время собака смолка и раздались автоматные очереди. Пули, со щелчками, начали сбивать головки камыша и сочно чмокались в болото, выбивая фонтанчики черной жижи. Николай, инстинктивно плюхнулся в болото с головой, тут же вынырнул, и, увидев, что смертельные фонтанчики приближаются к нему, глотнул воздуха и снова окунулся с головой.
2
Армия, охранявшая периметр, никогда не выходила за пределы блокпостов. Военные, сидевшие на них, в зависимости от ситуации, либо задерживали всех подозрительных лиц, либо стреляли на поражение. Изредка, когда в вышестоящих командных головах созревала мысль о том, что пора бы получить награду или внеочередное звание, они отдавали приказ на проведение рейдов, вглубь зоны. Тогда, за периметром, создавались штурмовые группы, усиленные кинологами и бронетехникой. Вся эта, гремящая железом и изрыгающая клубы сизой гари из выхлопных труб, армада, начинала продвижение внутрь огороженной территории. Всех людей, кто попадался на пути, задерживали, тех, кто сопротивлялся, ликвидировали при попытке к бегству. Именно на такой рейд и попал Николай.
Под водой, звуки стрельбы слышались глухо, пули попадая в воду, создавали бурлящий звук, он сначала доносился справа, потом переместился назад, ушел влево и прекратился. Николай вынырнул и прислушался, голоса солдат, стали удаляться и затихли. Постояв минут десять и поняв, что больше никто за ним не гонится, он развернулся и, отметив одиноко стоявшую посреди болота, чахлую березку, взял курс левее ее, держа направление на кривую сосну, стоявшую, на краю леса. Пробираться в зарослях травы и камыша было тяжело, ружье Николай перевесил на грудь, тем самым хоть как-то компенсировав тяжесть промокшего рюкзака. Несколько раз, он останавливался и отдыхал, слушая звуки вокруг. Со стороны деревни не доносилось ни звука, только лягушки, притихшие было на время стрельбы, вновь, разошлись своим кваканьем не на шутку, словно делились впечатлениями от ужасов нынешнего утра, потревоживших их тихое, сонное царство.
Через час, Николай, преодолевая усталость и борясь с травой и камышом, выполз, наконец, из болота. Это болото не было трясиной, в которой можно сгинуть, дно его было более-менее