– То есть вы хотите сказать, что я нахожусь в чернобыльской зоне?! Вы что, так шутите?! – Закричал Николай. Он вскочил из-за стола и заметался по комнате. На него напал нервный озноб от осознания того, куда он попал. Это вселило в него страх, перед которым померкли даже злобные утренние собаки.
– Нет, Коля, я не шучу. Я уже давно перестал шутить, особенно после того, как нас, молодых безусых студентов, только-только начавших работать в институте, собрали и бросили на помощь врачам, которые пытались спасти жизни пожарных. Тех самых пожарных, тушивших этот проклятый четвертый энергоблок.
– Я перестал шутить после того как на моих глазах умирали люди от лучевой болезни, когда увидел, что огромная доза радиации заживо сжигает людей, когда кожа на глазах сползает клочьями а внутренние органы похожи на огромный кусок фарша. Люди кричали от адской боли, а мы неопытные и неумелые бестолково метались между ними, пытаясь хоть как то облегчить их страдания и понимая, что спасти их невозможно. По приказу врачей, мы вводили умирающим пожарным большие дозы морфина, для того, чтобы они не мучались перед смертью.
– Я видел как один из пожарных, умирая, плакал, он понимал, что умирает и, глядя на него я тоже рыдал, я видел, как умирает человек и ничем не мог ему помочь. Он уходил тихо и с улыбкой на обожженном лице, а я сидел возле него и плакал навзрыд от своего бессилия. Вот так-то Коля.
3
Старик замолчал и, оторвав полоску газеты начал вновь скручивать курево. Наступила тишина, прерываемая иногда завываниями ветра. Дождь стучался в окно и просил пустить его в дом. Николай сидел пришибленный, обхватив голову руками, и пытался усвоить то, что поведал дед. Рассказ старика совершенно выбил его из того умиротворенного чувства под влиянием которого он пребывал. Мысли в его голове, спутались в единый запутанный ком, и разум отказывался понять, где он находится. Казалось, что выйди он сейчас из дома и снова попадет в ту затхлую, но спокойную жизнь, как раньше.
«Господи, куда же я попал, как это все произошло, и почему именно со мной? В чем я провинился, за что мне все это?» Его мозг лихорадочно работал, пытаясь придумать выход из сложившегося положения. Николай посмотрел на старика, тот смотрел в окно, попыхивая козьей ножкой.
– Степан Васильевич, что же мне теперь делать?
– А как ты сам решишь, так и будет. Только твои собственные решения покажутся тебе правильными. Потому, что ежели ты ошибешься, то и виноватым будешь только сам, и не на кого будет свалить свой груз ошибок. Понимаешь? – Дед пыхнул табачком и продолжил, – как я понял, за периметром зоны тебя никто не ждет и возвращаться туда, для того, чтобы снова бичевать, не стоит. А вот попробовать начать жизнь заново – это стоит того, чтобы здесь остаться.
– А