Иногда оба приходили в себя. Юноша предпринял было попытку пойти дальше, но девочка заплакала.
– Прости меня, прости, я подумал… ты ведь рассказывала… зачем?
Лариса пожала плечами, – не знаю. Хотела испытать себя. Пришло время становиться взрослой.
– Глупышка.
Время от времени страсть вновь совершала безумные движения, не обращая внимания на заиндевевшие стены тамбура, на зимнюю стужу, на сумасшедшую тряску, потому, что поезд мчал с бешеной скоростью без остановок, догонял упущенное на перегонах время.
Любовникам было плевать на последствия. Такого сильного опьянения им не приходилось переживать никогда прежде.
Инъекции адреналина следовали одна за другой, возбуждая тем больше, чем сильнее и ярче разгорались эмоции. Остановил ребят только призрак приближающегося рассвета, да неясный стук в соседнем тамбуре.
– Я на самом деле в тебя влюбился. Веришь?
Девочка прижалась к нему, – не знаю.
Перевозбуждённые, они попытались уснуть.
Лариса открыла глаза около десяти часов утра. Верхняя полка была пуста.
Сердце её заколотилось, из глаз хлынули слёзы. Она вспомнила, как Виктор вчера рассказывал о предательстве бывших невест. От этого стало ещё больнее.
– Никому нельзя верить, – подумала девушка, – неужели на свете нет верных мужчин и преданных женщин?
В это время в купе зашёл сияющий Виктор. В руках у него были пирожки, апельсины, и коробка конфет.
– Доброе утро, Лариса Павловна! Почему мы плачем? Ой, кажется, догадался. Прости, ну, прости, маленькая! Не подумал.
Виктор посмотрел с сомнением на пассажиров, потом на девушку, и уверенно поцеловал её в губы.
– К великому сожалению мне скоро выходить. Я тут тебе всё записал. Диктуй свои координаты. Адрес родителей тоже. На всякий случай, мало ли. И… пошли в тамбур, нам нужно серьёзно поговорить.
Любовь на каникулах
Мерцают звёзд кленовые листочки,
Настольной лампой смотрит вниз луна.
А я брожу, вышагивая строчки,
Твоей любовью доверху полна.
Ольга Алёнкина
– Я тебя обожаю, Антошка! Ты такой… такой… ты самый лучший!
– Я тоже от тебя без ума. Даже представить не мог, что можно так глубоко и ярко чувствовать.
Начинался очередной медовый месяц. Третий по счёту за последние полгода.
Объединяли их теперь не только эмоции и чувства, но и нечто третье, незримо, но реально ощутимо присутствующее внутри Лизы.
Во всяком случае, несмотря на то, что оно только зародилось, это малюсенькое существо соскучиться и забыться девушке уже не даёт: перестраивает организм будущей матери под свою насущную потребность: не всегда нежно и приятно. Чаще напоминает внезапными сердцебиениями, спазмами и выворачивающей наизнанку тошнотой.
Однако в перерывах, когда в отношениях между плодом